Тишинский повел меня в ленинскую комнату, где мы остались с ним вдвоем на едине.
– Ты не охуел ли, случаем, солдат? – Пошел в наступление лейтенант.
– Никак нет. – спокойно отвечал я.
– Ты кого службе учишь?! Без тебя разберусь, что я должен делать, а чего нет!
– Да, пожалуйста.
– И чтобы не матерился больше при женщинах тех!
– Да я вообще туда больше не пойду! Свою зарплату я уже получил, а вы сами теперь стойте и отгоняйте тех, кто без очереди!
Надо ли вам сейчас рассказывать, как Тишинский на меня разозлился? Как скрипели его зубы в тот момент и как быстро забегали глаза…
– Хохлов, ты ебанутый?! – лейтенант подошел ко мне вплотную и начал тыкать пальцем меня в грудь. – Ты совсем без страха.
– Руки убери от меня! – отвел я руку лейтенанта в сторону.
– Тебе въебать что-ли?!
– Ну, въеби!
Каждый раз, когда кто-то из офицеров указывал мне на мое место – я командир, а ты подчиненный, – у меня возникало чувство дежавю – все по шаблону!
– Ты что думаешь, что ты бессмертный?!
– Слушай, лейтенант, ты сам начал. Чего ты от меня хочешь?
– Ты мне не тычь!!!
– Да как скажите. Я вашу работу выполнял – заботился о своем коллективе. Вам что-то не понравилось. Не нравится – сами разгребайте. Если у вас все, то я пойду. Разрешите идти?
– Смотри, Хохлов, довыебываешься! – пригрозил мне лейтенант и вышел первым.
Неприятная ситуация, что тут скажешь. Именно с того дня наши отношения с Тишинским не заладились – он откровенно недолюбливал меня, я же старался его максимально игнорировать, либо просто избегать, чтобы не раздувать конфликт. Тишинского бесил тот факт, что его замемстителем был сержант Беда, недавно прибывший из учебки, который никак не мог справиться с взводом. Каждый раз, когда у Беды что-то не получалось, Тишинский шел ко мне и отдавал распоряжения через меня, зная, что я могу повлиять на свой коллектив. Вскоре Тишинский и вовсе обходил Беду и отдавал все распоряжения мне, что неуклонно вело к тому, что моя должность должна скоро смениться на замкомвзвода.
К завершению этой главы, не могу не упомянуть тот факт, что вскоре, Тишинский сам матерился направо и налево! Причем общество женщин его больше не стесняло при выборе острых фраз и колких выражений.
ДЕВЯНОСТЫЕ
В этот же вечер, когда мы с Тишинским разругались из-за очереди к бухгалтерам, ко мне подошел Акай и сказал, что пару бойцов из его первой батареи на меня жаловались за то, что я им беспричинно отвесил пару хороших подзатыльников.
– Хохол, так дела не делаются! Кто дал тебе право трогать моих солдат? – возмутился Акай.
Я объяснил Акаю сегодняшнюю ситуацию, где его бойцы без уважительной причины пытались пролезть без очереди на получение зарплаты, за что и получили свои добрые подзатыльники.
– Я бы мог им и в морду дать от всей души, но, осознавая, что это твои бойцы, все же дал им детского подзатыльника. Не думал, что ты из-за этого будешь разбираться.
– Я разбираюсь по любому поводу за своих солдат, так как они мне платят за это. Но здесь твоя правда. И, тем не менее, если еще раз столкнешься с такой ситуацией, то позвони сперва мне, чтобы непоняток небыло.
– Я бы позвонил, да телефона нет.
Да, телефон в то время решал многое! Один только факт, что у тебя есть трубка, говорил о том, что ты уже чего-то стоишь, так как телефоны в нашей части отбирались «на раз». Как только кто-то из кавказцев, либо старослужащих увидят у вас телефон, то можете уже попрощаться с дорогой игрушкой. Если же дорогая игрушка все еще при вас, значить вы чего-то стоите, раз смогли отбить свои интересы перед другими.
– Если хочешь расти и быть при делах, то без телефона не обойтись.