Карпеко занял место в уголке, так, чтоб никто не мог зайти ему за спину.

Совсем рядом по проспекту Металлургов грохотали трамваи, шумели троллейбусы. Были они полны трудящихся, которые возвращались с завода. Еще в трамваях терлись щипачи-карманники. Но узнав, что Карпеко на Тихом рынке, прекращали безобразия, боясь испортить гражданину начальнику отдых. Следователю принесли специально припасенное неразбавленное пиво – Сергей за него немедленно расплатился.

Контингент в рюмочной был устоявшийся. Здесь пили преимущественно мужики, живущие в стоящих рядом пятиэтажках. Для работяг с общежитий здешнее пойло было недостаточно крепким, а поселковые предпочитали пить свое.

Еще в Ильичевском районе Жданова, как и во всей стране, водилась такая разновидность советского человека, как человек бичующий. Или просто бич – легкомысленная особа, лишенная жилплощади, часто с потерянным за ненадобностью паспортом. Бичи искали зимой дармовое тепло в подвалах, в тюрьмах или в психушке, а в любое время – шанс незадорого напиться. Осенью за тарелку супа и бутылку самогона копали поселковым старикам огороды. Летом они торговали ворованной кукурузой да жерделями, продавали за двугривенный свою обувь и босиком шли пропивать эту мелочь в таких вот забегаловках.

По классификации Карпеко бичи делились на два подвида: оседлые и перелетные. Оседлые были знакомы, и менее настораживали. Перелетные забредали сюда редко, но бывали. В силу своей активности, залетные могли наколобродить и дать деру.

С бичами было не очень хлопотно. Они умирали от дурного алкоголя, воровали безыскусно и наивно. Иногда убивали друг друга, но тут же каялись в содеянном.

В рюмочной появился и сел рядом со следователем Костя по прозвищу «Вертолет» – невысокий и болтающий без умолку молодой человек. Карпеко знал его историю: практически вундеркинд, сдавший три последних класса школы экстерном, поступил в местный институт в четырнадцать лет, отучился полтора года. Затем нечто в нем сломалось: интерес к учебе потерял, связался с сомнительной компанией.

Сейчас работал в цехе связи на заводе, еще промышлял ремонтом всяческой техники, которую привозили в город моряки дальнего плавания. Схема получалась весьма выгодной: сломанные магнитофоны моряки брали за бесценок, а то и даром, привозили сюда. Вертолет их чинил, а после технику отдавали в комиссионки или продавали с рук.

Несколько раз имя Вертолета всплывало в делах о спекуляции, но предъявить ему было нечего, поэтому проходил он по милицейскому ведомству как свидетель.

– Что слышно, Костя? – спросил Карпеко.

Вертолета Сергей несколько опасался – кто знает, чего ждать от гения. Блатные его также сторонились, и вряд ли Костя мог сообщить что-то стоящее. Но тот сообщил:

– На заводе украли у начальника цеха монеты.

– Что за монеты?

– Коллекцию. Говорят, были дорогие экземпляры.

Карпеко кивнул, сопоставив известное: сходилось.

Сергей велел принести еще два пива: одно себе, второе – Вертолету. Тот сглотнул, кружку принял и до половины пил ее жадно.

– А у вас там, на заводе никто не пропадал? – спросил Карпеко.

– Да нет, вроде. Наоборот, новые люди.

– Ну, тогда ладно.

С вентилятора, который на памяти Карпеко ни разу не включался, свисали длинные липучки для мух. Действительно, множество погибших насекомых усеивало ленты, однако же, живых в рюмочной хватало. И, отогнав, очередную муху, Вертолет взглянул в единственное окно.

– Извини, начальник, но надо бежать. У меня тут халтурка.

– Это даже интересно. Что за халтурка? – спросил Сергей. – Телевизор кому-то чинишь?

– Неа. Попросили на агитплощадке кино покрутить. Киномеханик я, короче…