И потом – эта компания. Эти люди, выложившие по пятьдесят фунтов с носа за удовольствие услышать Барнаби Гранта, который с явной неохотой, очень плохо читает вслух из своего бестселлера. Следующий аттракцион: знакомство с древними памятниками, открытыми для публики, с последующим чаепитием, или что уж там у них было на Палатинском холме, и ужин в «Джоконде», который стоил бы им по двадцать фунтов с человека, приди они самостоятельно, а затем дальнейшие развлечения, кокетливо в проспекте не названные. Вероятно, очень дорогое стриптиз-шоу с шампанским, за которым, возможно, последует вечеринка с марихуаной. Или с чем похуже.

Хорошо. Возьмем леди Б. Она купается в деньгах. Одним из ее мужей был итальянский миллионер, и ей, возможно, платят в Риме алименты. Ей вполне по средствам позволить себе это развлечение. Она богата, пренебрегает условностями, очень страшная и целиком за la dolce vita[28]. Она, не сомневаюсь, платит за этого невозможного Кеннета, который, на мой взгляд, употребляет наркотики и, следовательно, может оказаться полезной ниточкой, ведущей к деятельности Мейлера. По некоторым словам, оброненным юной и очаровательной Софи Джейсон, она просто вдруг решила выбросить пятьдесят фунтов из итальянских средств, доступных ей через деловые связи.

Ван дер Вегели – гротескная парочка, которая чрезвычайно меня интересует, как, думаю, заинтересовала бы и тебя. Гротескная? Нет, не совсем верное слово. Нам обоим нравится этрусское искусство, правда? Помнишь? Помнишь ту мужскую голову, с бородой и в короне из листьев, в музее барокко? Помнишь тот улыбающийся рот, который, мне сейчас пришло на ум, в точности напоминает по форме птицу в полете, рот с тонкими усиками над ним, повторяющими и подчеркивающими изгиб губ? И широко открытые глаза? Какое занимательное лицо, подумали мы, но, возможно, очень жестокое? Уверяю тебя, это портрет барона Ван дер Вегеля. Но в противовес этому ты помнишь нежную и счастливую пару на саркофаге на Вилле Джулия: абсолютное выражение удовлетворенной любви? Вспомни оберегающий жест мужчины. Необычайное сходство супругов, намек на тяжесть плеч, ощущение завершенности. Портрет точно Ван дер Вегелей. Может, по рождению они и голландцы, но разрази меня гром, если они не этруски по происхождению. Или по природе. Или как-то еще.

Однако в целом Ван дер Вегели производят нелепое впечатление. Над ломаным английским, или, коль на то пошло, исковерканным французским, всегда легко посмеяться. Помнишь у Мопассана рассказ об английской девушке, которая становилась все более скучной по мере улучшения ее французского? Ошибки баронессы всегда – как, несомненно, выразился бы противный Кеннет, – хороший повод похихикать.

Полагаю, что их присутствие в данной истории наименее удивительно. Они заядлые и беспощадные любители осматривать достопримечательности и фотографировать, и запасы их энтузиазма неисчерпаемы. Не знаю, можно ли сказать то же в отношении их наличных средств.

Майор Свит. Прежде всего, почему майор Свит выбросил пятьдесят фунтов на подобную экскурсию? Судя по внешнему виду, он – карикатура, музейный экспонат, из тех служивших в Индии офицеров, которые тридцать лет назад были излюбленной темой для насмешек, крича на туземных слуг и приговаривая «ей-богу, а?». Мне это кажется неубедительным. Он вспыльчив, не дурак, полагаю, выпить и сластолюбив. В чем, к своему смятению, убедилась юная Софи в подземелье Митры. Он грубо, агрессивно и странно антирелигиозен. В отношении любой религии. Он валит их все в одну кучу, багровеет и, выводя свой непробиваемый довод из таинств, языческих или христианских, заявляет, что все это основано на каннибализме. Зачем ему было платить такие бешеные деньги за знакомство с двумя эпохами христианства и с митраистским подвалом? Чтобы иметь возможность всласть поглумиться?