На Мидлшир постепенно опускались сумерки. Дед смотрел какой-то фильм в гостиной и иногда громко смеялся. Мама возилась на кухне. Она обещала Джо индейку и теперь гремела противнями, пытаясь совладать с духовкой. Джо вспоминал и рисовал.

Готовка всегда успокаивала Сьюзан и помогала ей поверить в собственные силы. Она знала, что есть не так много вещей, которые она делает действительно хорошо, и это была одна из них. А уж индейка была ее фирменным блюдом. Сьюзан смешала оливковое масло с розмарином и петрушкой, добавила немного черного перца и натерла смесью индейку. Подумала, стоит ли добавлять лимон, но потом решила, что лучше положит его внутрь, вместе с яблоком. Духовку удалось разжечь только с третьего раза, и Сьюзан пообещала себе, что поменяет плиту, прекрасно зная, что этого не сделает.

Через некоторое время дом наполнился пряными ароматами готовящегося мяса. Огастес Бушби вызвался нарезать овощи, а Сьюзан пошла за Джо. Когда она вошла в его комнату, он крепко спал на раскрытой тетради. По всему столу валялись карандаши, стирательные резинки и книги. В этом было так много от Джейкоба, что на глаза Сьюзан навернулись слезы.

– Джо, – позвала она тихонько.

Мальчик открыл глаза.

– Ой. Уже ночь?

– Еще нет. Но уже индейка.

– Класс, – сказал Джо.

Пока мальчик неуклюже выбирался из-за стола, Сьюзан скользнула взглядом по его тетради.

Ей улыбнулся зеленый мальчишка с кучерявой лиственной головой. «Эймос» – было написано под картинкой.

На следующее утро Джо проснулся рано и долго смотрел в потолок. На потолке колыхалась тень от старой яблони, растущей прямо под окном. Под ветром ее ветви клонились вправо, и казалось, что она изо всех сил тянется в угол комнаты. В углу стоял скейтборд, который Джо привез с собой, чтобы кататься летом. На скейте была нарисована ухмыляющаяся собачья морда.

У Джо появился план.

– Джо, доброе утро!

Мальчик стоял в дверях замка Диглби и взволнованно переминался с ноги на ногу. Его лицо раскраснелось от мороза и нетерпения. Стеттон отошел в сторону, чтобы Джо смог войти в прихожую, но мальчишка вопреки ожиданиям остался снаружи.

– Здравствуйте, – сказал он. – Я просто… А как лорд Диглби?

– Хорошо, спасибо. Правда, он сейчас спит и не может тебя принять. Если только через час-полтора. Может быть, хочешь какао?

Мальчик облизнулся. Джон внутренне хихикнул, внешне оставаясь совершенно невозмутимым, и сделал приглашающий жест. Но Джо замотал головой.

– Не, спасибо. А можно мне погулять с Гретой?

Брови Стеттона взлетели вверх. Он замешкался. Мальчик ждал, весь надежда и нетерпение.

– Ну… а почему бы нет?.. – сказал дворецкий.

В конце концов, это очень старая и очень умная собака, вряд ли она убежит или обидит ребенка. А мальчику, похоже, очень нужен друг. Джон Стеттон скрылся в недрах замка и через пару минут вернулся в сопровождении гончей.

– Вот, держи. – Он протянул мальчику поводок. – Береги ее и не сильно утомляй.

Джо аж подпрыгнул.

– Хорошо! Спасибо!

Он развернулся, и они с Гретой побежали по снегу. Грета лаяла от счастья. Стеттон посмотрел, как ребенок и собака вдвоем огибают замок, и осторожно прикрыл дверь. Он улыбался.

А Джо понесся прямо к лесу. Сердце его заходилось от страха и предвкушения, и он крепко держал в руке поводок. В одной из вчерашних книг он вычитал, что лесовики боятся собачьего лая, и вспомнил, что, пока Грета была рядом, лесовик действительно не подходил.

У кромки леса мальчик притормозил. Грета замерла, принюхиваясь. Джо положил руку ей на загривок, а потом и вовсе взялся за ошейник. Вдвоем они шагнули под деревья.

Сейчас, утром, лес был совсем другим. Снег выбелил его и осветил то, что раньше пряталось в тенях. Черные деревья подпирали голубое, без единого облачка, небо. Морозный воздух кусал за щеки. Запахи прелой травы исчезли, скрытые до весны под снежным одеялом, и теперь здесь пахло только зимой и приближающимся Рождеством.