Как-то пару лет назад, например, сердечко появилось на левой ягодице старой графини – а ей на тот момент стукнуло семьдесят пять – и посол Мальвы, пожелавший принять участие в игре, долго бегал от нее по залам дворца. Правда, ему все-таки пришлось сдаться, так как в случае, если стихийно сложившаяся пара отказывалась от поцелуя и расходилась, метка начинала гореть и жгла хозяина тем сильнее, чем дальше он отходил от партнера или чем дольше оттягивал момент.

Мы с Маришей потягивали вино и смеялись, наблюдая за забавными сценками. Будучи хозяйкой всего дворца, Мариша благоразумно закрывала на время праздника те покои, из окон которых можно было наблюдать за лабиринтом. Но при этом всегда оставляла за собой право царственно взирать на все это пошлое безобразие с балкона, куда пускала и меня – по старой дружбе. Мы хихикали, наблюдая, как конюх целует дворецкого в нос или как две сестры-близняшки пытаются отыскать метки на телах друг друга примерно тем же способом, каким ловят блох.

- Как твои успехи на любовном фронте? – как будто невзначай вдруг спросила Мариша, приложившись к кубку.

- Никак, - помрачнела я, недовольная переводом разговора на эту тему. Настроение сразу испортилось.

- Да? А выглядишь так, словно вчера что-то было, - она многозначительно поиграла бровью.

- Эмм. Это не считается, - смутилась я. - Просто проверяла свою теорию. И мне не понравился результат.

- Вроде бы не врешь, но твое тело говорит о другом, - чуть пьяно улыбнулась Мариша, покачивая бокалом. – Сегодня ночью кто-то отлично провел время.

- Ну, может быть. Мне снился… приятный сон, - смутилась я.

- Да? – Мариша тут же оживилась и подалась вперед. – Расскажи!

- Нет, что ты, - я отшатнулась. – Я никогда о таких вещах не рассказываю.

- Жадина, - надула губки Мариша, посмотрела на лабиринт, а потом вдруг хлопнула в ладоши и предложила: - А давай сходим вниз, а? Тряхнем стариной, подруга! Когда ты еще так повеселишься?

- Мариш, но я уже давно не подросток, - попыталась отвертеться я.

- Ты хоть одного подростка там видишь?

- Да: дочку лекаря. И твою младшую, Лисинду, кстати, тоже там видела. Правда, она чмокнула в щеку одного из моих подопечных и, счастливая, убежала из лабиринта.

- Вот маленькая негодяйка, - рассмеялась Мариша. – Вся в мать. Ну, пойдем. Подумаешь, пару раз кого-нибудь чмокнешь. Приятно и ни к чему не обязывает. Давай-давай!

Мариша потянула меня за запястье, и я нехотя поплелась за ней: все равно ведь не отстанет. А если буду сопротивляться, может и приказать. Не люблю, когда Мариша пытается сделать мне приятно. У нее всегда получается с точностью до наоборот.

В лабиринт мы вошли вместе, не сообразив, что моментально стали парочкой. Мариша посмотрела на меня и рассмеялась:

- У тебя сердечко на верхней губе, - осведомила она меня.

- А у тебя на нижней.

- Да мы идеальная пара, - снова рассмеялась Мариша, притянула меня к себе и приникла прохладными влажными губами со вкусом вина. Меня такие вещи совершенно не заводили. Поцеловать Маришу было примерно тем же самым, что и чмокнуть свою руку, например. Приятно и нисколько не смущает.

- У-у, недотрога, - погрозила мне пальчиком Мариша. – И когда ты уже растаешь, а? Ладно. Я направо, ты налево.

И она вприпрыжку скрылась за поворотом. Человеку тридцать пять лет, а она скачет как савраска. Мне б такую прыть, хоть я и младше.

Я побрела в другую сторону. Почти сразу мне встретился первый претендент, и, оглядев его, я ощутила, как мое чувство прекрасного подперло могучими плечами тяжеленную планку настроения и рывком приподняло ее до нормы и даже чуть выше.