– Мистер Кэлвин! – кричу я.

Мужчина оборачивается, поднимая брови.

– Мы знакомы?

Я качаю головой.

– Нет, но я знаю о вас все. Что у вас за дела с мисс Грин?

Кэлвин прищуривается:

– Я вам ничего не скажу. Я так не веду дела.

– Теперь ведете, – говорю я, подхожу к нему, и его взгляд становится настороженным. – Расскажите мне все, что касается дочери сенатора. Сейчас.

Мужчина усмехается. Но звук выходит слабым, чуть слышным, а значит, его уверенность пошатнулась.

– Пошел к черту. – Он берется за край своего пальто и отодвигает его так, чтобы я мог увидеть пистолет у него на поясе. – Предупреждаю.

Я изгибаю бровь.

– Вот как?

Движимый разгорающейся яростью, я выкидываю руку вперед. Вцепляюсь пальцами ему в шею и чувствую прилив удовольствия, когда с его губ срывается хрип. Свободной рукой я забираю у него оружие и тычу стволом ему в бок, отчего он кряхтит. Он замирает и протягивает руку в знак того, что сдается.

– Мне кажется, это я предупреждаю вас, мистер Кэлвин.

– Флешка, – вырывается у него, – в левом кармане. Ее папка там.

– Не так уж сложно было.

Я ослабляю хватку на его горле. Мужчина глубоко втягивает воздух, из-за чего ствол пистолета прижимается плотнее к его грудной клетке.

Я достаю флешку, и как только она оказывается у меня в руках, я направляю пистолет вниз, все еще крепко держа его.

– Какие бы ни были у вас с мисс Грин договоренности, с сегодняшнего дня они обнуляются. С этого момента расследованием занимаюсь я. Вы ни при каких условиях не будете контактировать с мисс Грин. Если я выясню, что вы говорили с ней или назначили встречу, я приду за вами. И вот тогда станет по-настоящему интересно. Кивните, если поняли, что я сказал.

Мужчина покачивает головой вверх-вниз, широко распахнув глаза.

– Очень хорошо. – Я быстро вынимаю обойму из пистолета и достаю патроны, прежде чем отдать пистолет ему. – И помните, что я сказал: мисс Грин под запретом для вас.

И для остальных.

Только до тех пор, пока я не выясню, почему она влияет на меня непонятным образом.

Или пока не найду объяснение.

Харпер сжимает мне пальцы.

– Ты уверена, что не хочешь кейк-поп? – Когда я снова качаю головой, она вздыхает и убирает руку. – Ладно.

Дверь открывается. Мы по привычке переводим на нее взгляд. И мой день превращается из ужасного в наидерьмовейший.

Я прищуриваю глаза, в то время как Харпер, наоборот, широко открывает свои.

– Кто это? – спрашивает она едва слышно.

– Еще один урод в пальто.

Мужчина одет в сшитый на заказ темно-синий деловой костюм, который идеально сидит на его высокой спортивной фигуре. Белоснежная рубашка притягивает взгляд к его широким плечам, а шелковый галстук на шее подчеркивает его рост. Поверх костюма он надел темно-серое шерстяное пальто до колен. Сейчас его пальто расстегнуто, что позволяет увидеть его дорогой наряд и придает образу небрежную изысканность.

Но элегантность его одежды не идет ни в какое сравнение с красотой его лица.

Он смотрит прямо перед собой, благодаря чему я вижу его квадратный гладко выбритый подбородок, темные волосы, специально уложенные небрежно, и непослушную темную прядь, выбившуюся на лоб. У мужчины полные губы, которые легко могут растянуться в улыбке или неодобрительно поджаться. Первого я никогда не видела, а второе вижу постоянно.

Харпер широко улыбается мне, не отводя взгляда от пришедшего.

– Чур, мой.

– Да забирай, пожалуйста, – ворчу я.

Но она уже встала и направилась к кассе походкой от бедра.

– Доброе утро, сэр. Добро пожаловать в «Сахарный кубик». Что вам угодно?

– Черный кофе. Большой.

Его голос, как и его присутствие, заполняет все помещение. Властный, но мягкий, как прикосновение шелка к коже. Я заставляю себя уставиться в окно вопреки моему непреодолимому желанию смотреть на него.