Я ужасно нервничала. Мне стало так страшно как…. как не было давно. Я не помню, что было, я не понимаю, что происходит. И это гребаное интервью, а завтра платить за квартиру, и что будет завтра? И кто все эти люди, которые стали вести себя не так, как обычно? Я не понимаю, что происходит. Мне кажется, я умираю.

Я села на колени. Да, на этом месте я точно знаю, что меня кроет. Кроет чем? От чего? Сорвалась. Жаль себя, сочувствую себе, что могу впадать в такие состояния. До сих пор. Какой тяжелый день. И вроде могла бы быть счастлива, ведь я даже не одна. Посмотрела на розы. Если и в них я найду какую-нибудь бумажку, я точно вскроюсь.

Что-то происходило со мной. Что-то пугало меня. Но я не понимала, что именно. Мне просто хотелось вернуть все на круги своя. И чтобы больше люди не пугали меня собой…. своими вбросами, даже если они и хорошие. Это был плач до кортизолового шока. Когда все нервные окончания стрекочут внутри и царапают: в руках, на лице. Последний раз он был в 15, когда я еще жила с матерью.

Дорогой дневник. Я, как обычно, встала, выспалась, сделала небольшую йогу и поела творог с фруктами. Полет хороший.

Я писала в дневник что-то, что я хотела бы видеть каждый день. Но такое утро бывает не всегда. После вчерашней истерики мне было тяжело двигаться и думать. Но я была жестко настроена интегрировать свою панику обратно в систему и обязательно сходить к психологу. Уже записалась. Но это будет только завтра, а сегодня у меня 2 онлайн-консультации, эфир и потом 2 клиентки приедут в офис. Лень выходить из дома в эту мерзчайшую погоду, ну да ладно.

– Привет! Ну, как ты? – я сидела широко улыбаясь одной из моих клиенток, в эти моменты я действительно чувствую свечение из своего сердца и испытываю такую любовь, которую только может испытывать человек.

– Привет! Все нормально. Правда… правда была пара ситуаций, но мне удалось с этим справиться. Мы договорились…

Я улыбалась и слушала. Поддерживала словом. Слушала активно. Через 20 минут она начала давиться слезами, потому что “нормально” всегда означает что-то, что не относится к ее состоянию. Я начала вводить ее в транс.

– А что это: “не могу дышать”?

– Ну, это когда я вот даже вдохнуть не могу и выдохнуть нечего

– Что мешает тебе сделать вдох?

– Нет, как будто я… под водой, в темноте. И там очень темно

– Что ты сейчас чувствуешь?

– Я… я не знаю. Ужас, паника

– Как ты там оказалась?

– Я не помню, мне кажется я была там всегда

– Тебя кто-то привел туда?

– Ну, нет, я сама… наверное

– Ты хотела там оказаться?

– Нет, не хочу

– Как давно ты там?

– Несколько лет. Или дней. я не помню.

– Не помнишь что?

– Ну что со мной происходит, не знаю кто привел или сама

– Куда привел?

– В эту комнату

– В которой что?

– В которой мне стало страшно

– Кто там есть еще?

– Ну нет, никого

– Ты там прячешься?

– Не знаю, наверное

– Это очень темное и холодное место по твоему описанию и там вряд ли будет безопасно, как считаешь?

– Да, но тут… нету… людей что ли

– Кого именно?

– Ну… всех.

– Кто вспоминается?

– Ну… бабушка.

– Что она сделала?

Ничего. Но… однажды она… она била нас иногда, а однажды так избила мою сестру, что та потеряла сознание. Родители решили, что это я. Точнее… это не я. Но бабушка им сказала, что я….

У нее потекли слезы.

Через несколько вопросов взрослому я вывела ее из этого состояния

– Какие чувства ты испытываешь к ней? Что бы ты сказала той бабушке? Нужна ли была защита тем девочкам? А могла ли они тогда защититься? Давай защитим их сейчас. Давай защитим тебя, в той страшной ситуации.

Потом я закрыла рациональным рассуждением.