Леся с радостью пустила меня в гости, потому как понимала мои эмоции как никто иной. Она вообще была очень чуткой и замечательной девушкой, готовой поддержать и прийти на помощь в любую минуту.

–– Простите, я с пустыми руками, – честно призналась я с порога, снимая шарф и пальто.

–– Прекрати! Мы прекрасно понимаем, что ты сейчас не о гостинцах думаешь. Проходи давай.

В гостеприимном доме Лесиной семьи всегда вкусно пахло домашней едой, детским печеньем и чем-то отдаленно напоминающим лаванду. Их квартира ассоциировалась у меня с гармонией и счастьем.

Вот и сегодня подруга пекла какой-то пирог, пока ее мужчины игрались на интерактивном коврике у нее под ногами.

–– Тебе, может, налить? – поинтересовалась Леся.

–– Нет, не надо. Выпила уже один раз. Так выпила, что жениха.... – я хотела ругнуться, но, глядя на маленького Кирюшу, сдержалась. – профукала, в общем.

–– Рит, ну я не верю. Ты ж была трезвее трезвого вроде. Да и в неверности никогда замечена не была.

–– Да в том-то и дело.... – покосившись на мужа с сыном, Леся одним взглядом отправила их из кухни в комнату, тем самым предоставив мне свободу слова. – Понимаешь, я ничегошеньки не помню! Как будто пустота вместо этого момента. Мы выпили чуть-чуть, помню девчонки начали веселиться, ты ушла в уборную, а потом все. Воспоминания обрываются. Сколько бы не смотрела, я не могу вспомнить этого парня, не могу вспомнить нашего поцелуя. А секса и подавно не помню. У меня вообще нет ощущения, что он у меня был. Я проснулась дома, в своей одежде, в трусах. Ничего потеряно и разорвано не было. Это странно.

–– Странно не странно, а записи с камер я верю больше, чем твоим пьяным воспоминаниям. Антон как реагирует на это?

–– Он очень подавлен.... Пьет у друга на квартире, видеть меня не может, видно, что переживает.

–– Этот придурок и переживает? – на кухню с пустой детской бутылочкой вошел Даня. – Да я больше переживал, когда твоя собака умерла, чем он. У него из всех человеческих чувств только два: похмелье и любовь к себе.

–– Даня! – Леся прикрикнула на мужа, но тот останавливаться не собирался.

–– Что Даня? Он же объективно ею пользовался полгода! Ею, финансами ее отца, квартирой ее отца и возможностью не работать. Альфонс.

–– Он любит меня, – тут же парировала я.

–– Он любит только себя, Рит. Он даже не может запомнить, что ты ненавидишь, когда тебя называют Марго. А это даже я помню.

–– Ему просто нравится это имя.

–– Тебе просто нравится его оправдывать, – подытожил Даня и вместе с подзатыльником от жены удалился с кухни.

–– Ритуль, не слушай его. Мы к Антону, правда, скептически относимся. Но это уже наши заморочки. Главное, чтобы ты была счастлива, а с кем – не важно.

–– Спасибо, – я крепко обняла подругу. – Можно мне чаю?

–– Конечно. Сейчас с ромашкой заварю. Данька сам в деревне собирал. Ты что планируешь дальше делать?

–– Попью чай, схожу у вас в туалет и поеду домой, – Леся глянула на меня со всей строгостью и серьезностью. – Не знаю я. Завтра к нему еще раз съезжу. Если ничего с мертвой точки не сдвинется, поеду сознаваться родителям. Свадьбу отменять надо.

–– Еще неделя есть. Может помиритесь?

–– Да я бы сама себя не прощала, Лесь, – честно призналась я, отпивая ароматный чай.

Поскольку за два дня я не ела ровным счетом ничего кроме аспирина и воды, Леся заставила меня остаться на ужин и накормила супом с отменным пирогом. Что-что, а кулинарить подруга умела.

Дома у Леси мне стало немного легче. За столом под незатейливые разговоры я чуть-чуть расслабилась, перестала терзать себя мыслями. А потом, повозившись с часик с Кирюшей, и вовсе впервые за несколько дней улыбнулась.