Когда переписываешься с человеком сутками, неделями и годами, необходимость соблюдать сетевой этикет сходит на нет.

Я: Ты уже встала?

Регина Валеева: Да. Завтрак готовлю. А ты чего не спишь?

Я: Он сейчас приедет.

Регина Валеева: Кто? Куда?

Я: Егор! Ко мне.

Регина Валеева: Королев, что ли?!!!!

Я: Да.

Регина Валеева: В честь чего это?

Вместо текста я отправляю ей голосовое:

— Понятия не имею! Сначала написал, потом позвонил. Едет на такси. Говорит, пьяный. Он ничего тебе такого не писал?

Регина тоже записывает аудио:

— Нет. Мы с ним месяца два назад переписывались, ничего такого – чес слово. Когда он вернулся?

И дальше мы снова возвращаемся к буквам.

Я: Сегодня.

Регина Валеева: И сразу к тебе!!! Пьяный??? Ну привет, что ли, ему передавай))))

Я: Ага.

Регина Валеева: Потом напиши – что, как! Мне собираться надо. Тебе привет от Рафа.

Блокирую экран, медленно выдыхаю.

Что ж, теперь я не одна в своем безумии.

Несмотря на лед на кончиках пальцев, мне кажется, что в комнате все еще достаточно душно и жарко. Я хватаю пульт, понижаю температуру.

К тому моменту, когда экран оживает, и я вижу на нем имя Егора, становится чуть легче дышать. Ответив на звонок, ровным голосом сообщаю ему, с какой стороны нужно подъехать, и номер квартиры.

— Это и правда ты…

Разглядываю в полумраке лицо мужчины и понимаю, что ровно до этой минуты всерьез не верила, что увижу его на своем пороге.

— А это ты… — тихим эхом отзывается Королев. — Вот, это тебе, — он протягивает мне огромную охапку кустовых розовых роз, перевязанную атласной ленточкой. Я тянусь, чтобы принять букет, но Егор его не отдает. — Так. Подожди. Через порог не дарят. Пригласишь?

Его голос и взгляд излучают уверенность.

Чего не скажешь обо мне.

Шире распахивая дверь, я заторможено отступаю.

— А… Да… Конечно… Входи… — и получаю букет. — Можешь не разуваться.

— Не могу, — возражает Егор. — Ты тут босиком ходишь.

Он опускает взгляд на кончики торчащих из-под штанин пальцев, накрашенных темно-красным.

— Как хочешь.

С букетом, источающим аромат зелени, я подхожу к кухонному островку. Пока в поисках вазы открываю один за другим шкафчики, Егор разувается и обходит кругом гостиную.

Шум льющейся из крана воды ненадолго заглушает стук в ушах. С моим пульсом пора вызывать неотложку. Однако, внешне я стараюсь не подавать вида, как сильно меня лихорадит.

Пару раз повернувшись, чтобы взглянуть на Егора, не спеша наливаю ледяную воду в бутыль из голубого стекла с широким горлышком. Достаю из ящика ножницы и начинаю методично подрезать стебли. Плевать, сколько эти розы простоят, я просто даю себе отсрочку. Так сложно решиться и повернуться, столкнуться взглядом с Егором, начать говорить, особенно, когда понятия не имеешь, о чем.

— У тебя уютно… — Егор заходит с банальных фраз. Невольно оглядываюсь. Он стоит напротив аквариума. — Когда-то у меня была рыбка, но я уморил ее.

— Надеюсь, не своим чувством юмора? — разбираюсь с очередным стеблем.

Слышу, как он сипло посмеивается.

— Нет, продуктами распада.

— Ты содержал рыбку в радиоактивной воде?

— Да, блин, она собственной органикой траванулась и склеила ласты. А потом я еще неделю все забывал ее вытащить.

— Какой ужас, — качаю головой, продолжая стоять спиной к Егору. — Знаешь-ка что, держись подальше от моих рыбок.

На этот раз Егор смеется в голос – непринужденно и завораживающе. Отчего между лопаток по мне проносятся мурашки. Я веду плечом, прогоняя мелких шебутных тварей, опускаю цветы в воду и сухо предлагаю:

— Кофе?

— Давай.

— Тебе какой? — вытаскиваю из шкафчика прозрачный пластиковый сундучок с капсулами – свою сокровищницу.