– Ему ведь не восемнадцать, – хлопая карими глазами, заступился за Алека вечно лояльный Форт. – У нас всех теперь хватает ума не лезть в битву без доспехов.

– Это точно, – пробормотал Алек.

– Тогда что? – Дрэкс недоуменно смотрел на приятеля голубыми, прозрачными, как лед, глазами.

Алек ответил упрямым взглядом, но не произнес ни слова. Во всех проделках он всегда был предводителем. Так где же теперь найти слова, чтобы объяснить друзьям, что эта вечная охота за наслаждениями стала казаться ему вдруг невыносимо… бесцельной?

Однако жаловаться на хандру бессмысленно. Весь Лондон завидует Алеку и его друзьям, их блестящему образу жизни на самой вершине светского общества. За ними гоняются женщины, им подражают мужчины. Безусловно, эта болезненная жажда чего-то большего неуместна. Несмотря на потери за карточным столом, Алек сознавал, что и так получил от жизни больше, чем может пожелать любой разумный человек.

А с другой стороны, когда это он был разумным человеком?

Друзья ждали объяснений, но Алек только отмахнулся, не желая обсуждать с ними охватившее его разочарование.

Если не говорить о нем вслух, может быть, это непонятное чувство развеется само собой?

Наконец после недолгого молчания, изогнув губы в кривой улыбке, он произнес:

– Похоже, мне просто нужно поскорее загнать в док своего молодца.

– Вот и умница! Послушный малыш! Так-то лучше!

– На-ка, выпей. – Дрэкс, владелец экипажа, открыл поставец атласного дерева, выбрал бутылку в слабом свете горящих в карете ламп и налил Алеку хрустальный бокал драгоценного французского коньяка.

Алек кивком поблагодарил друга, сделал мощный глоток и передал бокал Рашу.

Тем временем Форт взял с сиденья «Путеводитель по борделям», поднес его к дрожащему свету лампы и, прищурившись, стал пробегать глазами страницы бесконечных адресов и имен.

– Ага, давайте же составим меню ночного празднества, – жизнерадостно произнес он. – В качестве аперитива я бы начал с близняшек Саммерсон…

– Отличный выбор! – промурлыкал Дрэкс.

– Так… Теперь первое блюдо. Эта испанская сеньорита выглядит заманчиво. Зовут Бьянка. Она новенькая, но я уже слышал о ней хвалебные отзывы. А на гарнир Кейт Госсетт. Эта никогда не подведет. М-м-м…

Очень аппетитная особа!

– Отлично! Мне она нравится, – поддержал друга Раш. – У нее в корсете настоящая молочная ферма.

– Точно. Прекрасная грудь. Теперь второе блюдо. Ну, тут, думаю, подойдут четыре сестрички Вильсон…

– Не-е-ет… мне они надоели, – запротестовал Раш. – Что-нибудь еще… Новенькое…

– Да-да, – задумчиво отозвался Алек. – «Что-нибудь новенькое».

Друзья вновь углубились в пустые пререкания, а Алек задумался над их советом. Кто знает, может быть, они правы и ночь в борделе – это как раз то, что ему требуется даже больше, чем игра? Алек любил секс, ценил его, в конце концов, жил для секса, но любви страшился хуже чумы.

Конечно, наставлять рога тем, кто в чем-то превосходит тебя, – неплохой спорт, но даже это ему наскучило. Да, плохи его дела… Мысль о бессмысленной возне с еще одной шлюхой с жесткими, жадными глазами чуть не затопила его новой волной «настроения».

Алек никогда не сказал бы этого вслух, но со времен своей очень прибыльной интрижки с леди Кампьон, имевшей место несколько месяцев назад, профессиональные шлюхи стали его смущать; Алек полагал, что продажные женщины каким-то образом забирают те остатки совести, какие у него еще сохранились.

В свое время он со смехом рассказывал друзьям о тех услугах, которые ему приходится оказывать богатой баронессе. К счастью, та была ненасытна и, что еще лучше, дала Алеку возможность избавиться от карточных долгов. Их скандальная связь заставляла многих недоумевать, но Алеку, как обычно, все сошло с рук. Ведь он – Алек Найт, и ему всегда все прощалось.