и не чувствуя, понимаешь для себя, что многие мнения и взгляды – это лишь защита под маской убеждений: «Я не хочу вас видеть до конца своих дней в своей постели, не трогайте меня больше, чем я позволяю себя трогать, я не люблю вас, хотя я кайфую от той близости, которая возникла между нами. От нашей с вами истории, которую мы создали вместе. Я верю в эту силу, просто рядом с вами я не чувствую ее ни в себе, ни в вас. Я не обесцениваю ваши чувства, я знаю, что они у вас есть. Вы мне нравитесь, я хочу влюбляться в вас, познавать вас и телом, и сутью, но я не могу заставить пробудить в себе эту силу и полноценно реализовать ее. Ее невозможно заставить в себе пробудить. С вами вкусно, познавательно, с вами я творю, с вами я прекрасен, со мной прекрасны вы – только я в защите. Я отдаю вам многое, а вам кажется, что я отдаю вам все. И вы считаете это любовью». Вот как происходит. Я не обесцениваю ничего и никого, потому что я наслаждался в моменте, я принимал, я давал, я творил уникальные вещи, будучи вдохновленным, сильным. Я благодарен за все, что мы создавали с теми прекрасными женщинами, о которых я пишу снова и снова.

– Я тебя понимаю. Защита под маской убеждений. Я устала играть с ним. Я устала притворяться. Он меня обнимает, а я все выше выстраиваю стены внутри себя, сейчас я не могу ничего изменить. Мне нужна твоя сила. Твоя решительность. Твои действия.

– Я знаю. Наберись сил принять в этот момент то, что ты не в силах изменить, и доверься. Кажется, ты так все время говоришь.

– Хорошо.

Я хотел ее увезти к себе в Польшу и не увез. Я хотел жить с ней и не жил. Я трепло, выпускавшее изо рта слова, которые не смог подтвердить действиями. Если и действовать, то действовать сразу, спустя время утихли чувства сначала у меня, а затем и у нее. И с поутихшими чувствами я не то, что ее увезти не смог, а даже привести себя на встречу с ней не смог.

Когда я летал в Петербург к тебе в августе, то, возвращаясь домой, написал письмо:

«Я вернулся из дорогого мне города на Неве. Я сижу в аэропорту Шопена в Варшаве и пишу тебе письмо, жду у своего выхода, когда пригласят на посадку, чтобы улететь в Гданьск. Мне грустно после разговора с тобой, я проходил паспортный контроль, проверку багажа и был не там, и сейчас, когда пишу эти строки, не здесь, а с тобой, вернее, в состоянии без тебя. Это другое, гораздо болезненнее, чем думать о тебе и греться нашими общими воспоминаниями.