— А вы, Назар, рулите. Смотрите, уже пробка за вами собралась, — включает она кокетку.

Моргнув, возвращаю взгляд на светофор, уже давно загоревшийся разрешающим.

Я так засмотрелся на неё, что все органы чувств разом отключились на время, за исключением зрения. 

Не слышал, как мне начали сигналить машины, следовавшие в потоке за мной.

— Свет, давай на "ты" сразу? — предлагаю я, возобновив движение в сторону дома. — Не люблю я, когда мне "выкают".

Она окидывает меня взглядом, щеку изнутри прикусывает.

— А сколько вам лет?

— А на сколько выгляжу.

— Ну, — протягивает она вдумчиво, сощурив один глаз. — Вы выглядите как мой папа в тот момент, когда я видела его в последний раз. Ему тогда было сорок шесть. Вам, думаю, тоже около того.

Мда... Запустил ты себя, Молотов.

Скоро совсем в старики начнут записывать. Место в автобусе уступать будут, а "околоподъездные" бабки того и глядишь кадрить станут, а то и вовсе позовут к себе в гости, чтобы я им "трубы прочистил" на старости лет.

— Почти угадала. С одной цифрой всего-то напутала, — нехотя проговариваю.

А про себя думаю: надо бы отвести и своему внешнему виду больше внимания.

— Так и сколько вам лет? Сорок четыре?

— Тридцать шесть.

— Ой, — булькает она, рот ладонью прикрывает, краснеет. — Просто темно на улице. Плохо рассмотрела... Я не хотела..

— Я что, похож на того, кто обижается по пустякам? — в своей привычной ворчливо-стариковской манере перебиваю я.

Ну, чем не старик?

Света резко замирает и головой мотает. Боится даже вздохнуть.

— Не-а. Что вы? Нет, непохожи совсем.

Что-то я палку перегнул. Снова запугал девчонку.

— Ну, а у тебя когда день рождения? — перевожу тему, прекращая строить из себя не пойми кого.

Ей хоть восемнадцать-то есть вообще?

Света вздыхает. Вздох был таким тяжким. Как будто её легкие работают с перебоями. Будто они отродясь не видели такого объема вдыхаемого кислорода.

— Сегодня. Юбилей. Двадцать уже стукнуло, — отвечает она скромно, чем огорошивает меня. С тоской смотрит на свои злосчастные баранки. — Я украла их не потому, что у меня сегодня день рождения, а на моем праздничном столе даже конь не валялся. Если честно, я даже не вспомнила бы о нем, если бы вы не спросили.

— А зачем же ты их украла? 

Я совсем не осуждаю. Мне любопытно.

И мне также тоскливо, что в такой день ее "праздничный стол" отнюдь не выглядит праздничным.

Он так же пуст, как и моя треклятая жизнь...

— Меня обманули. Люди, на которых я работала, не заплатили мне. Мало того, они еще и документы мои себе прикарманили, — давится она своими слезами, а утешить я ее никак не могу. Хочу, но не могу. — Я пять дней просидела, обивая порог их дома. Надеялась, что они вернут мне хотя бы паспорт, а они... Они сказали мне, если я не уйду, то не побрезгуют и пустят меня по кругу! Я еле ноги волочила за собой. Сил уже никаких не оставалось. Я понимала, если не отчаюсь на кражу, то просто подохну от голода. Вот поэтому. По этой причине я украла хлеб, чтоб продержаться еще немного...

Впервые в жизни я испытываю глубочайшую ненависть к людишкам, не имеющим ко мне никакого отношения.

Это то же самое, что защищать свою родину, которой, откровенно говоря, ни ты никуда не сдался, ни она тебе ни в какое место не уперлась.

Но ты все равно должен. Ты обязан. Это твой долг. Потому что "никто, кроме нас.."

Так и сейчас. Вроде услышал душещипательную историю незнакомого человека. Наши пути с большей долей вероятности разойдутся в ближайшее время, а защитить все равно хочется. Проучить тех ублюдков, чтоб мать родная не узнала при опознании.

Не потому, что я мужик, а значит должен постоять за беззащитную девушку.