Доедаем мы в тишине. Разве что приборы изредка лязгают о керамику.

Стараюсь жевать как можно тише и проглатывать, чтобы лишний раз не напарываться на его взгляд исподлобья. Временами он смотрит на меня так, будто в чем-то подозревает.

Отобедав, Назар загружает посуду в посудомойку, я протираю стол. Как только он разворачивается, тогда мне становится ясно, почему его взгляд казался мне подозрительным.

— И кому ты звонила? — после заданного вопроса внутри ощущается колоссальное давление.

— Извините, что воспользовалась без спроса. В следующий раз я...

Назар обрывает меня на полуслове, приблизившись ко мне на расстояние вытянутой руки.

— Я разве сказал, что тебе запрещается пользоваться телефоном? Я всего лишь спросил "Кому. Ты. Звонила"?

Сглатываю вязкую слюну.  

Вообще-то я не собираюсь лгать. Но на всякий случай отвожу в сторону глаза. Склонив голову, говорю как есть:

— Домой.

— Дом, в котором ты была прописана? — указательным пальцем поднимает мою голову за подбородок, прищуривается, выискивает что-то на дне моих глаз. Киваю неубедительно, пока он не добрался до содержимого души. — Что заставило тебя оттуда выписаться?

Я разеваю рот в изумлении.

Откуда он знает?

— Это довольно сложная история.

— Так и я не так прост. Рассказывай!

Вижу, что не отстанет.

Не тот он человек, чтобы не добраться до истины. Такие, как он, под кожу залезут, душу выпотрошат, но свое получат.

— Вам знакома история Золушки?

— Не увлекаюсь, — отрезает он.

Отходит от меня, присаживается на край стола и руки на могучей груди скрещивает.

— Начни с нее, если это так важно.

Дикость какая. Огромным бугаям я сказки еще никогда не пересказывала.

Прикусываю изнутри щеку, мысленно выстраиваю краткий сюжет, чтобы не утомить Назара.

Глубоко вдыхаю.

— История Золушки примечательная тем, что когда-то ее жизнь была идеальной. Ровно до тех пор, пока однажды не умерла ее матушка от болезни. Тогда в дом, где она проживала со своим отцом, переехала злая мачеха со своими противными отпрысками. 

Я выдерживаю паузу, услышав как Назар недобро хмыкнул. 

— Дальше, Света. Что было дальше? — непроизвольно оголяет он мои нервы.

Я зябко передергиваю плечами и через силу продолжаю:

— А дальше отец Золушки скончался, и ее жизнь превратилась в настоящий ад. Долгое время мачеха издевалась над ней. Она желала выжить ее из дома всеми возможными и невозможными способами.

— Так вот оно что, — бубнит под нос, вдумчиво почесывает свой подбородок, глядя в окно.

Выдыхаю из себя всю злость, всю ненависть, годами копившуюся во мне.

Прежде я никому не рассказывала свою историю. Пускай даже в виде проведенной параллели между мной и сказочным персонажем.

Как оказалось, так гораздо проще изливать свою душу. Не так больно, нежели чем углубляться в прошлое.

— Моя судьба точь-в-точь повторяет судьбу Золушки. С одной лишь разницей — моя история не закончилась хорошо.

— Помнится, в этой сказке фигурировал принц, а значит твоя история еще не окончена.

— Так вы обманули меня? Вы знали эту историю!

Назар хмурится еще больше, глаза стеклянными становятся. Словно он предался не совсем хорошим воспоминаниям.

— Нет у меня принца,  — тяжело вздыхаю и жму плечами. — Только вы, Назар...

— И на каком основании тебя выжили из дома? — внезапно переводит он тему.

— Как-то по распоряжению мачехи к нам домой пришел нотариус. Общими усилиями меня заставили написать заявление об отказе от наследства в пользу другого. Вынудили взамен на...

Прикусываю язык до крови. Моментально впадаю в ступор из-за того, что едва ли не проболталась Назару.

Не так он должен узнать эту новость.