– Я это есть не буду, – презрительно поморщившись, он протянул тарелку обратно.

– А что, для господина Великого мага каша уже не еда? – усмехнулась девушка, хитро глядя ему в глаза.

– Какого мага? – переспросил Амаран в изумлении.

– О, я теперь всё про тебя знаю! – нарочито таинственно проговорила Ниольи, улыбаясь. – Давай, ешь, а то не стану ничего рассказывать!

С выражением крайнего омерзения Амаран взял ложку и, зачерпнув противной жижи из тарелки, положил её в рот. Он долго жевал, пытаясь в полной мере оценить вкус, который, на удивление, не показался ему таким уж невыносимо гадким, и, проглотив, с мученическим видом взглянул на Ниольи.

– Ты просто герой, – похвалила его эльфийка. – Уверена, тебе за это поставят памятник!

– Ты обещала рассказать, откуда ты про меня «всё знаешь», – напомнил маг, игнорируя саркастические нотки в её словах. Равнодушно глядя куда-то в сторону, он обречённо вздохнул и повторил свой «подвиг», положив в рот ещё одну ложку каши.

– Ты сам мне всё рассказал. Вчера весь день бредил. Говорил про какого-то Иллиола, спорил с кем-то о чёрной магии, а потом начал размахивать руками и пытался читать заклинания…

– И что, не сработали? Заклинания?

– Нет, – Ниольи покачала головой.

– Повезло, – усмехнулся он. – Ну, а дальше? Неужели я так скучно брежу? – маг с наигранной грустью вздохнул. – Жаль, я ничего не помню…

Ниольи на секунду задумалась о чем-то, но быстро очнулась и продолжила:

– Ночью с тобой что-то странное было: ты как-то сумел подняться с постели и хотел вылезти в окно, обещая убить всех драконов, а когда я попробовала остановить тебя, начал кричать, что ты Великий маг и никто тебя не удержит в здесь, в темнице… – на этих словах Амаран подавился кашей, не вовремя засмеявшись. Он долго кашлял, и сквозь кашель продолжал посмеиваться, пока лицо не покраснело, а из глаз не потекли слёзы.

– Ничего забавного тут нет, – Ниольи одарила волшебника строгим взглядом. – Мы чуть было оба не вывалились из окна, а как только мне удалось втащить тебя в комнату, ты потерял сознание и пришел в себя лишь утром.

– Утром? – нахмурившись, переспросил Амаран.

– Да. Очнулся и продолжил нести всякие глупости…

– Значит, по-твоему, глупости – это то, что я назвал тебя красивой? Или, может быть, смелой? Но это так и есть, – он посмотрел ей в глаза и почувствовал, какая дрожь пробежала по её телу от этого взгляда. Ниольи замерла, мучительно стараясь вернуть себе хоть каплю самообладания, но взор мага безраздельно властвовал над её разумом и душой. Чем дольше глядел он на неё, тем сильнее заливались румянцем щёки девушки, а сбивчивое, взволнованное дыхание учащалось…

«Боги мои, – изумился в мыслях Амаран. – Неужели и она чувствует что-то ко мне?..»

Маг хорошо разбирался в женщинах и научился безошибочно определять их эмоции и желания. Ниольи влекло к нему, этот румянец и нервно сжавшие подол платья в попытке скрыть смущение и трепет пальцы, он не мог истолковать никак иначе.

– Что это всё-таки за гадость? – неожиданно спросил Амаран, переводя взгляд на тарелку. – Если мой нос меня не обманывает, здесь гораздо больше восстанавливающего зелья, чем каши, – он старался произносить слова спокойно и размеренно, чтобы Ниольи успела сообразить, о чём он говорит, и отошла от оцепенения.

– Не понимаю, о чём ты, – она попыталась изобразить отстранённость и лёгкое удивление.

– Правда? – маг поднял брови и с улыбкой взглянул на Ниольи. – Что ж, пусть это будет на твоей совести! – весело сказал он и, протянув ей пустую тарелку, сменившимся тоном мягко и нежно произнёс: – Спасибо.