— Она действительно должна быть ого-го! — заливая в себя пиво, громыхает Тоха. — Раз вы оба впряглись.

Молчу. Исподлобья гляжу на друга. Понимаю: если хоть кто-то из них косо взглянет на Мирославу, я рожу ему разобью. Опасно.

От этой девчонки я окончательно теряю голову. Как ни пытаюсь не думать, она постоянно в мыслях. Такая вся нежная, милая!

— Ты смотри-ка, — смеется он, — как напрягся. Реально зачётная тёлка?

— Мира не тёлка, держи эти словечки при себе, — сухо заявляю.

— Как мы заговорили. Боюсь, боюсь! — лыбится друг. — Неужели Рамчик наш снова в деле? И бесконечный попрыгун по койкам закончился?

— Ого! — к нему присоединяется Аля, сестра Пита. — Я очень рада за тебя!

— Спасибо, — бурчу, нервничая всё сильнее.

Да где они?!

Встаю и начинаю ходить кругами по гаражу.

— Может, позвонишь? — Стешка выгибает бровь. — Воистину любовь делает людей идиотами.

— Точно! — беру трубу, набираю Пита.

Слышу Миру и успокаиваюсь. Только вот голосок у неё запыхавшийся. Они там стометровку бежали?

Пит быстро привозит девчонку. И как только она заходит, вся такая пунцовая, стеснительная, мой член тут же дёргается в джинсах. Не, это хуйня какая-то.

Наши все представляются, ведут себя дружелюбно. Выдыхаю.

Но после слов о гонке малышка Мира меняется. Белеет, пугается и убегает.

Да чтоб тебя!

Бегу за ней, ловлю у машины Пита. Стискиваю в руках.

— Что случилось?

— Не надо гонок... прошу... нет! — всхлипывает.

Она вся трясется. Пит выскакивает следом. А я не нахожу ничего лучше, чем сильнее прижать девчонку к груди.

Слышу, как её сердечко колотится.

— Не бойся, — шепчу, — ничего и никого.

— Не надо... — повторяет как заведенная, — прошу...

— Пит! — жестко говорю другу. — Я один поеду.

— Ты ёбнулся? Это же Ангус, тебе подстраховка нужна! — возмущается друг.

— Побудешь с ней. Я всё сам сделаю.

Пит морщится.

Мы всегда с ним вместе гоняем. Он мой штурман и талисман в какой-то степени. Но сейчас, видя состояние Миры, я понимаю, что Петька будет нужнее ей.

— Хорошо.

— Глаз с неё не спускай.

Девчонка совсем перепугана.

— Пойдем, нальем тебе чаю. И ты всё расскажешь, идёт?

— Угу, — кивает, с силой цепляясь за мою футболку.

Веду Миру назад.

В моих руках она перестаёт трястись. Доверяет? Тащусь с этого.

— Что случилось? — все замолкают, к нам подходит Аля. — Что с девушкой сделали, изверги?

— Это не мы! — рычит Пит. — Завались!

— Простите, — лепечет Мира.

— Не извиняйся, — улыбается сестра Сёмина, — давай я тебе лучше сделаю свой фирменный ромашковый чай, а вы пока поговорите. Так! Все за мной! Перемещаемся в гостиную!

Она уводит компашку, оставляя наше трио наедине. Сажусь рядом с Мирой, беру в руки ее ледяные ладошки. Растираю. Пит присаживается на колени напротив.

— Ну? — мягко говорит. — Чего ты так испугалась? Почему не надо гонки, маленькая?

Она выдыхает.

— Два года назад я встречалась с парнем...

Девушка говорит тихо, мы боимся даже дышать.

— Он тоже любил такие гонки. Мечтал стать профессионалом. Но однажды вечером его машину занесло, и он... он... — она стискивает руки в кулачки.

— Мне жаль, — шепчу.

— Саша тоже был самоуверен, — всхлипывает, — думал, что всех обгонит. Но...

Её подбородок дрожит.

— Поплачь, если хочешь, — успокаиваю её, — но, Мира, я не он.

— Знаю! — она разворачивается, заглядывает мне в глаза. — Но всё равно очень за тебя волнуюсь!

А я тону в глубине её янтаря. В этой девчонке столько неизведанного! Тайны и вопросы. Хочу разгадать всё! Пусть на это вся жизнь уйдет. Не хочу отпускать эту крошечную ладошку.

Но признаться, где-то внутри я злюсь. Что у этой девушки есть кто-то важный... и если её бывший погиб, то кусок её сердца навсегда для нас закрыт.