– Он меня преследовал, – заявила Агния, тряхнув головой.

– И у меня были на то причины. – Ариэл еще сильнее стиснул женщине плечи. – Ты могла споткнуться и упасть.

Тем не менее он разжал руки, давая ей свободу. Агния немедленно встала так, что отец-молельщик оказался между нею и ее спутником.

До могилы Марека оставалось всего несколько шагов. Агния приблизилась, встала над курганом из цветов, который сама и возводила день за днем все эти месяцы. Плита давно скрылась под ними, надгробный камень в изголовье был едва виден.

Обычно Агния разговаривала с мужем, рассказывала, как сильно любит его, как тоскует и мечтает о том, чтобы поскорее соединиться с ним под этой же плитой, ласково укоряла за то, что оставил ее совсем одну на свете, вспоминала про ночные визиты. Порой просто плакала, обнимая камень и прижимаясь к его нагретому солнцем боку. Но сегодня рядом с нею стоял Ариэл, держа в руках помявшиеся желтые и розовые лохматые цветы, и слова не шли с языка. «Прости меня, Марек! Если можешь, прости!» – без конца повторяла она мысленно.

Ариэл постоял молча, потом шагнул вперед, всматриваясь в высеченные на плите слова.

– «Камень сей установила по мужу своему, Мареку Боуди, безутешная вдова его», – прочитал он вслух. – Красиво!

– Что ты понимаешь в красоте? – воскликнула Агния. – Если бы не ты…

Он не ответил. Пожал плечами, делая шаг вперед и наклоняясь, чтобы положить букет сверху кучи остальных цветов…

И вдруг резко отпрянул, толкнув Агнию в грудь:

– Назад!

– Ты с ума сошел! – воскликнула она. – Ты что себе позволяешь?

– В самом деле, сын мой, – вмешался отец-молельщик, последовавший за ними на могилу Марека, – имейте совесть! Вспомните, где вы находитесь! Такое поведение недопустимо в…

– Помолчите! Оба, – цыкнул Ариэл. – Здесь кто-то побывал до нас.

– С чего ты взял?

– Куча… Такое впечатление, что ее ворошили. Хотел бы я знать для чего. – Он сделал несколько шагов, внимательно глядя себе под ноги. – А ты стой где стоишь!

– Зачем?

– Затем! Ты можешь затоптать следы.

– Глупости! – передернула плечами Агния. – Не мели чепухи.

– Боюсь, дочь моя, что этот молодой человек говорит сущую правду, – вздохнул монах. – Меня зовут отец Мило. Я, как вы знаете, молельщик при кладбище и уже давно приметил вас. Несколько раз я порывался подойти к вам и даже как-то раз осмелился заговорить…

Агния внимательно посмотрела на невысокого пожилого отца-молельщика с лицом, похожим на печеное яблоко, и в самом деле припомнила, что уже неоднократно встречала его недалеко от могилы. И вроде бы даже как-то разговаривала. Она кивнула, подтверждая его слова.

– Так вот, – продолжал отец Мило, – в мои обязанности входит также уход за могилами на этом участке. И сегодня утром я заметил, что этот великолепный курган цветов, этот памятник истинной любви разворошен, словно кто-то пытался докопаться до плиты. Нашелся некто, безо всякой жалости разбросавший их, так что обнажилось надгробие. Я, как мог, собрал их снова…

– Да так, что вялые цветы и полупрелое сено оказались на самом верху, – кивнул Ариэл, присаживаясь на корточки перед цветочным холмом и принимаясь его раскапывать. – Хвалю ваше рвение, отец Мило, но вы только что уничтожили улики.

– Какие улики? – переспросила ошеломленная Агния.

– Откуда я знаю? Следы, например! Тот, кто раскидал всю эту кучу компоста, наверняка оставил множество следов, которые вы, отец Мило, затоптали, приводя тут все в порядок. – Он отбросил в сторону охапку гнилых стеблей и горстями сдвинул назад верхнюю часть кучи, не давая ей обрушиться на голову. – Вот это вам в отместку за излишнее рвение.