В груди Крата поднимается что-то горячее и колючее. Ему хочется кого-то ударить, сделать больно. Когда он в таком состоянии, даже его дружки стараются держаться от него подальше.

Крат выскакивает на площадку перед домом. Двое мальчишек играют в мяч. Он уже видел их здесь, они живут рядом. Он подходит поближе и бьет одного из них ногой в живот. Мальчик заходится криком, а Крат летит в пыль, сбитый с ног.

– Ах ты, падаль! Ты зачем ребенка ударил?!

Крат поднимается с земли. Он не понимает, как мог не заметить здорового дядьку, похоже, отца одного из мальчишек. Подумать об этом Крат не успевает, удары сыплются на него один за другим, мужик со знанием дела и видимым наслаждением охаживает его.

– Тварь слюнявая, только покажись мне на глаза, убью!

Крат кое-как поднимается и уходит. Он понимает, что сегодня ему просто не везет. Поэтому он решает пойти в «бункер» и там отсидеться, а приятели принесут слухи и новости. Тогда и решит, что делать.

«А все Кошка, тварь поганая! С нее все началось».

Крат спускается в «бункер» – подвал заброшенного магазина. В старом поселке этот магазин был единственным. Но когда настроили пятиэтажек, то открыли несколько новых магазинов, а старый закрыли, да так и оставили. Мальчишки сделали лаз в подвал, где оборудовали себе удобные сиденья из старой мебели и матрацев.

«Бункер» пока пуст, Крат знает, что народ начнет собираться ближе к вечеру. Он укладывается на старый продавленный диван и смотрит в потолок. Со стороны может показаться, что он думает, но Крат ни о чем не думает. Он просто лежит, уставившись в потолок, и злость закипает в нем.

Дана вернулась домой в обычное время. Родители что-то горячо обсуждали, но, когда вошла дочь, мгновенно прекратили разговор. Дану всегда раздражала эта их манера втихаря обсуждать свои дела, как будто она слабоумная или вражеский шпион.

– Даночка, ужин на плите.

– Спасибо, ма. А вы?

– А мы уже поужинали. Тут такое дело, милая… Нам надо сейчас уехать в Белгород…

– На ночь глядя?

– Даночка, так получилось. Скажи Тане, пусть переночует у нас. Утром разогреешь еду, а в школу на автобусе поедешь.

– Я лучше Витальку позову. А то с Танькой я просплю.

– Я не… ладно, зови Виталика. Помни, мы очень доверяем тебе. Ты умница и глупостей не наделаешь.

Дане хочется крикнуть, что эти «глупости» ее не интересуют, Виталька ей как брат, а ее сегодня хотели убить, и ей больно и неуютно, но она молчит, потому что не хочет, чтобы мама расстроилась. Она слишком бурно реагирует на все ее неприятности, и Дана боится что-либо рассказывать, чтоб потом не чувствовать себя виноватой из-за того, что маме плохо.

– Я привела в порядок твое платье. Ты что, в пыли валялась?

– Я упала.

– Боже мой, откуда?! Славик, ты слышишь?! – Мать уже «завелась», в голосе звучит паника. – Где болит, Дана? Только правду мне говори!

– Я споткнулась, вот, коленку сбила и локоть. Не болит совсем.

– Правда?

– Перестань над ней квохтать, пора ехать. Доча, не опоздай завтра в школу, я будильник тебе завел.

– Да чего вы едете-то?

– Так нужно, Дана. Потом все расскажем. Будь умницей. Вот, купи себе завтра что-нибудь. – Вячеслав Петрович дает дочери денег. – А мы тебе гостинцев привезем.

Родители уходят, Дана слышит, как стучат в гулком подъезде мамины каблучки.

«Чего это они сорвались на ночь глядя, ближний свет – Белгород! Правда, там у папы друг, дядя Женя, кооператив какой-то у него, но не похоже, что они в гости. Ладно, какая разница… Главное, я осталась одна!»

Дана звонит Витальке, и через полчаса вся компания уже сидит на кухне и уничтожает ужин. Дана догадывается, зачем мама так много оставила. Кто-кто, а она-то знала, что едоков будет четверо и никто из них на аппетит не жалуется.