Что-то повернулся с банкой подавать. Стулья под ним шатнулись, и он рухнул, поломав себе бедро, ключицу, два ребра. Он грузным был, да и с возрастом кости стали хрупкими.

Гипс ему наложили, но в больницу не стали забирать. Сын приспособил табурет на колёсах, и он разъезжал по квартире.

Сын был известный хирург, работал в клинике ЦК Украины, он делал такие сложные операции, за которые никто не брался, но родного отца не стал определять в какую-нибудь клинику, а прописал лишь домашний уход.

Родственники забрали у деда ключи и по очереди приезжали, проведывали.

Узнав о случившимся с дедом, старший внук взял отпуск и прилетел самолётом проведать деда.

– Если б Маринка была, – стал жаловаться он внуку, и заплакал, – я бы выжил.

– Дедушка, – проговорил внук, расстроившись таким настроением деда, – я всё же надеюсь, что ты выздоровеешь.

– Да нет внучок, наверно не увидимся.

Действительно, гражданская жена Маринка, действовала на деда очень благотворно.

Ещё в первый свой приезд, когда она появилась в квартире, внук обратил на это внимание.

Когда Николаич приехал, ему тогда было лет тридцать два, а Маринке, лет тридцать, почти ровесники. И она там за дедом активно убирала, ухаживала, всё: «Дедушка, Дедушка!». А дед Василий – орёл такой там, весь из себя, довольный таким обхождением.

В следующий раз Николаич приехал поездом.

Дед Василий встретил старшего внука, и они поехали домой.

Дома у деда кухня большая была, квадратных метров пятнадцать, и какая-то она квадратная.

Стол стоял большой круглый, в радиусе метров полтора, стулья хорошие вокруг. Стол уже накрыт, в центре возвышалась какая-то пирамида, вся салфетками укрыта.

После дороги Николаич пошёл в ванну, помылся. Потом зашёл на кухню, сел с дедом за стол. Там уже посуда, всё расставлено: горшки, шкварчки, наготовлены.

Дед снимает с пирамиды салфетки, а там из чешского стекла фиолетового графин такой высокий, рюмки, фужеры.

– Давай внучок, за приезд, – проговорил дед Василий.

– Давай дедушка, – согласился внук.

Дед наливает из графина в рюмки.

«Водку в графин слил дед что ли, наверно напиток благородный какой-нибудь», – подумал Николаич.

Выпивают, а это – самогон, градусов пятьдесят.

Внук быстрей запивать.

– Дедушка, ты что, самогон гонишь? – удивился Николаич.

– Да нет, это не я! Это Маринка!

– Хорош напиток!

– Я вот думаю, внучок, может тебе квартиру сделать?

– А зачем она мне? Я служу, государство по увольнению бесплатную квартиру даст.

– Вот за это я тебя уважаю! Это я проверял, каким ты стал.

Легли спать.

Ночью Николаич спит, слышит, кто-то ковыряется во входной двери.

«Ёкарный бабай! Это ж надо! – подумал внук, – Только приехал, и в эту ночь пришли деда грабить!».

Он встал, зашумел.

– Чего ты там? – удивился дед.

– Да кто-то шебаршит!

– Да ты ложись, – успокоил дед, – это Маринка с работы пришла, она во вторую смену.

Николаич посмотрел на часы, время около двенадцати ночи. Успокоенный дедом, он лег и заснул.

Утром раздался стук в дверь.

– Вставай, ванная налита, – раздался женский голос.

Николаич посмотрел на часы – начало седьмого.

Встал, пошёл в ванну. Ванна такая глубокая, чуть ли не по пояс. Голубого цвета.

Помылся, вода прекрасная, даже синевой отливает. Помыл ванну, открыл воду, чтоб деду набирало.

Подошел к комнате деда и постучал:

– Дедушка.

– Да, да!

– Я там ванну помыл, сейчас набираю тебе.

– А, ну хорошо, сейчас иду.

Дед вышел из комнаты, внук смотрит, а возле кровати её тапочки стоят и дедовы шлёпанцы рядом, друг перед другом.

Николаич посмотрел на Маринку, а она – босяком. «С ней дедушка явно спит!», – радуясь за деда, подумал внук, – «Там глядишь, у меня племянник появится!».