Хирон, это Дикое чудо с дружелюбной улыбкой, по меткому прозвищу Пиндара, начал, как и других своих воспитанников, учить Одиссея обуздывать гнев и сначала думать, а потом говорить и делать, чтобы не сокрушаться о сказанном и не совершать поступков, о которых потом придется жалеть. И тут ярый только с виду Кентавр с удивлением обнаружил, что ученик и сам может других научить хитроумию. Одиссей никогда не обманывал учителя явно, но пытался часто хитрить, например, чтобы не выполнять нежелательного дела или получить кусок мяса получше.

Когда сыну Лаэрта исполнилось 14 лет, Филирид решил сказать воспитаннику, что он самый хитроумный из его учеников и, что ему пора возвращаться домой. Кентавр давно готовился к этому разговору. Поглаживая золотистую бородку, Хирон посмотрел с хитринкой на Одиссея своими дружелюбными бирюзовыми глазами, обнял его и мягко сказал пророческие слова:

– И богам и людям стыдно считаться слишком хитроумными, такими, как Крон, подкарауливший в засаде Урана, своего родителя и отсекший ему член детородный или такими, как Сисиф, которого ты втайне от всех считаешь своим настоящим родителем. Сисиф обманывавал всех: и Зевса, и других бессмертных богов, и многих людей, включая свою жену Плеяду Меропу. Как ты не будешь хитрить, но тебе придется отправиться под троянские стены на войну, для всех ненавистную, и там ты прославишься, как хитроумный и стойкий герой. Но хитроумие и душевная стойкость тебе понадобятся не только на многослезной войне, но и в последующие годы скитаний и лишений. Надеюсь, что мое воспитание будет тебе украшением в редких моментах счастья и прибежищем в дни страданий, которых Старуха Лахесис тебе соткала немало. Тебе предстоит очень трудная жизнь, и часто будет казаться, что жутколикая Ананке главнее святой Дике; может быть это и так, но как бы ни было тебе трудно, все же старайся быть справедливым, ибо в правде все добродетели мира, а там уж, чему суждено, то пусть и будет.

Когда Автолик приезжал в дочери Антиклее по случаю рождения ею сына, он не только дал внуку имя Одиссей, но и сказал:

– Когда подрастет он, если в дом материнский большой на Парнасе приедет, где я богатства свои сохраняю, – из этих немалых сокровищ дам я подарки ему, и домой он уедет довольный.

Лаэртид уже в отроческом возрасте очень любил получать подарки. Ради того, чтобы получить обещанные знаменитым дедом подарки, Одиссей и поехал к нему вскоре после того, как ему исполнилось шестнадцать лет.

Приняли очень радушно его Автолик с сыновьями. Руки радостно ему пожимали, приветливо с ним говорили. Бабка ж его Амфитея, обняв Одиссея руками, голову внука, глаза целовать его ясные стала. Славных своих сыновей позвал Автолик, приказав им приготовить пир, и охотно отцу они подчинились. Тотчас на двор привели быка пятилетнего с поля, и Автолик сам его заколол, в сердце точно ударив большим и острым ножом. Сыновья кожу умело содрали с быка и тушу его топорами ловко разрубили на части, быстро разделили на мелкие кусочки, нанизали их на вертела и, осторожно изжарили на красных углях.

Так тогда целый день напролет, до зашествия солнца, все пировали, и не было в равном пиру обделенных. Солнце меж тем закатилось, и сумрак спустился на землю. Спать все тогда улеглись и сна насладились благими дарами.

Только успела подняться из тьмы розоперстая Эос, вышли уже на охоту сыновья Автолика с собаками, а с ними отправился вместе и Одиссей. Поднялись на высокую гору Парнаса, густым лесом заросшую. Вскоре охотники достигли тенистых ущелий. Только что новыми солнце лучами окрестные поля осветило, выйдя из тихо текущих, глубоких струй мировой реки Океана, вниз в ущелье спустились охотники; мчались пред ними, нюхая жадно следы, специально обученные собаки, за ними спешили сыны Автолика, средь них же, всех ближе к собакам, юный Одиссей, потрясая копьем длиннотенным.