Мужчина, обернувшись, посмотрел на мою «старушку». И я выдохнула, когда наши взгляды разошлись. Он точно на моем драндулете никуда не поедет. А, значит, я смогу привести мысли в порядок и настроиться. А то встреча наша состоялась немного раньше, чем я планировала, и потому растерялась.

– Ма-амулечка! Я хочу на этой! Как принцесса! – дочка, сильно расстроенная и молчавшая, подала голос и крепко вцепилась в указательный палец мужчины.

– А чем наша плоха? – я мягко потянула её к себе. – Тебе ведь нравится наша «карета»?

– Эта красивенькая! С блестючками!

И опять кто бы спорил!

Даже в лёгких сумерках автомобиль весь блестел и переливался перламутром. Чёрный верх, серебристый низ. Хромированные детали. Плавные изгибы. Новенькая. И наверняка жутко дорогущая! И правда как карета первого класса.

– Зато в нашей есть твоё кресло. Без него дядю Диню… – я прикусила язык, назвав мужчину, как Василиса, и спешно поправилась, – Динэша оштрафуют. Ты ведь этого не хочешь?

– А для чего это кресло нужно? – мужчина снова посмотрел на меня.

– Для безопасности.

– Тогда снимем его с твоей, – не закрывая дверь, позволив и дальше моей дочери держаться за себя, он протянул руку ко мне: – Пойдем.

И я зачем-то вложила свою ладонь в его, отпустив дочку, и только затем пробормотала:

– Не надо. Она всё испачкает. Да и кресло… уже старое. Грязное!

– Пойдем, – безапелляционно произнес мужчина и, крепко держа нас за руки, увлек меня и ребёнка за собой к моей машине.

– Покажи, пожалуйста, – он взмахом головы указал на старенькую Мазду.

Я нехотя вытянула свою ладонь из его и, достав из кармана ключи, выключила сигнализацию и распахнула заднюю дверь.

Быстро всё оглядев, Динэш лишь кивнул головой, подошел ближе, сам залез в салон, внимательно изучил, как что крепится. Без моих подсказок открепил его, вытащил. И, взяв мою дочь за руку, вернулся обратно к своему роскошному автомобилю.

Процесс установки кресла у него занял примерно столько же времени. Дочка всё время крутилась вокруг, радостно гомоня, как она сейчас будет принцессой. А я представляла, как после нас белый салон превратится в серый. После кресла останутся черные полосы на жемчужной коже.

Как только кресло было установлено, мужчина помог Лисёнку забраться внутрь и сразу отошёл в сторону.

– Так?

– Надо ещё закрепить её, – шепотом добавила я и, протиснувшись к дочке, накинула на плечики ремни и вставила их в замок.

Хоть мужчина и сместился в сторону, но не отошел далеко, продолжая внимательно наблюдать за тем, что и как я делаю. Поэтому я старалась не делать лишних движений, чтобы не коснуться его ненароком. Однако, когда я разгибалась, закончив, немного сместилась дальше. И четко пятой точкой воткнулась в Динэша.

По телу прошла сильная дрожь, словно я воткнулась не в мужчину, а в розетку, причем на 380, ягодицами. Ну и как мне с ним дружить? Меня три года никто не касался, не ласкал, а только от взгляда этого мужчины меня уже всю колотит…

Едва не отпрыгнув в сторону, как испуганный заяц, произнесла:

– Всё! Но…

– Значит, поехали! – радостно возвестил Динэш. Закрыл дверь. Распахнул переднюю и буквально усадил меня на сиденье.

Пока он обходил машину, я сидела ни жива ни мертва. Даже дышать боясь. Одни сплошные огромные сенсорные экраны. Белая кожа, чёрное лакированное дерево. Всё красиво светится. Переливается. И запах новой вещи ещё не выветрился.

– Ма-а-ама! Блестяшки! Смотри! – пищала позади моя дочь восторженно. – Кр-расотища!

А я, зная уже, что она во всё тыкает, обреченно вздыхала, мысленно хватаясь за голову. Мне надо было рядом с ней сесть. Чтобы её порывы: всё потрогать, пощупать и испытать, сдерживать. Но, с другой стороны, я ведь его предупреждала. Всячески. Говорила, что именно так и произойдет. Динэш сам на это пошёл.