– Слишком много в стране преступлений различного толка. Все капиталы нажиты преступным путем. Сама Власть, по сути, преступна. Ее институты призваны защищать, прежде всего, чиновников и укреплять их власть, независимо от последствий их деятельности. Полнейшая безответственность и круговая порука. Жить в таком обществе становится невозможно, если ты ни один из них.

– Боцман, давай еще чайку, раз такой разговор пошел.

– Да уж столько выпили! А разговоры, пустое это.

– Ничего. Чаевничать, ведь, это русская традиция. Раньше люди собирались вокруг самовара, пили чай неспешно и общались. Чай к общению располагает. У нас, вон какой разговор пошел. Самовары были ведерные, а у нас чайничек. Кстати, чай пили с бубликами, с вареньем и пряниками. По три-четыре часа сидели и решали все вопросы, обсуждали новости. Десять потов сойдет, пока договорятся. А сейчас чай в пакетиках. Безусловно, удобно и быстро. Эти пакетики – это ускоритель жизни. И так темп жизни очень высок, а мы и чай уже спокойно попить не можем. Уходят традиции, а это элемент нашей культуры. Это при коммунистах нас приучали вопросы решать за водкой, да в бане. Вот и нарешали. Келейно, втихаря, по-мудацки и на пьяную голову. Так только воры и действуют.

– Вот, наш китайский чайник да заварка – не фуфло. Если чай хорош, обязательно на лбу испарина выступит и бодрость придет.

– Чай не пил – откуда сила, чай попил – совсем ослаб. Хе-хе!

– Не юродствуй, Боцман!

– А какие у нас дальше планы? – спросил Матрос, стягивая рубашку после чая.

– А завтра нас, наверняка, пригласят в гости.

– На какую-нибудь яхту?

– Нет. На острове живет пожилая пара, как раз в самом углу бухты стоит их дом под пальмами, там еще причал и каютный катер.

– Они что, здесь одни?

– В этой части острова, да. На другой стороне есть порт и небольшой поселок. По той части острова можно передвигаться, а здесь нет.

– Они что, отшельники?

– Нет. Просто они здесь живут, с удовольствием общаются с экипажами яхт, что заходят в бухту и даже помогают им с ремонтом. У них отличная мастерская и золотые руки. Это прекрасные люди, которым надоела несправедливость нашего Мира, и они решили уединиться и жить в свое удовольствие ради друг друга.

– А на что же они живут?

– Видимо, есть какие-то сбережения, потом помогают людям с ремонтом, да и дети к ним на яхте сюда приходят раза два в год.

– Все! Давайте спать! – взмолился Боцман, начав собирать все со стола.

– Хорошо, только ты не забудь вылить остатки заварки.

– Зачем? Она такая крепкая!

– Завтра она будет ядом, даже уже через два часа.

– Странно, а Хемингуэй пил спитой чай.

– Вот он не выдержал и покончил жизнь самоубийством.

Напряжение спало и всех клонило в сон. Кэп вышел на палубу исполнить вечерний моцион и осмотреть бухту.

На двух яхтах из трех горели огни, и народ там гулял. В наступившей после прокатившегося ураганчика тишине, отчетливо были слышны голоса людей, и даже отдельные слова. Дождь, прекратившийся ненадолго, вновь забарабанил каплями по палубе и рубке. Кэп спустился к себе, и проверил барометр – давление стремительно падало, значит, быть еще катаклизму, который может их здесь задержать.

Он прошелся по лодке, чтобы прежде, чем лечь, убедится, что все в порядке. Эту лодку, как и все предыдущие, он очень любил и берег, хоть она досталась ему и не новая, и из очень хороших рук. Вообще, о лодке, и о ее истории нельзя не рассказать.

Прежде, чем лечь спать, или просто спуститься вниз, Кэп всегда обходит яхту и все проверяет еще раз – много раз это выручало. Вот и сейчас, проверив всё, пошел в свою каюту, где, глядя на фотографии, доложил первому капитану яхты, что все в полном порядке, что они успели зайти в бухту до резкого усиления ветра и, что для этого не потребовалось форсировать паруса. Потом сделал записи в судовом журнале и сел рассматривать синоптические карты, но усталость взяла свое, он прилег на койку и уснул.