…Дверь, обитая вагонкой, оказалась распахнутой, и она увидела Крона – пес сидел на коврике в прихожей и ждал хозяина. Очевидно было, что они собрались гулять, но перед самым выходом что-то Холина отвлекло и задержало. Намордника на собаке не было, а поводок был небрежно накинут на ручку английского замка.

Все эти детали Ксения успела вобрать взглядом и проанализировать, пятясь назад, в лифт. Лопатки уткнулись в стену – она даже не услышала, как лифт закрылся. На подсознательном уровне Ксения поняла, что с ней случится, и даже увидела внутренним зрением вплоть до мельчайших подробностей.

Без единого звука Крон сделал стойку.

Не отпуская взглядом желтые глаза, Ксения шарила левой рукой по стене – пальцы скользили по гладкой поверхности. В ней еще жива была надежда, что поводок удержится на ручке, что собаку окликнут или кто-нибудь появится на площадке… хотя бы ящероподобный…

Сделав над собой усилие, Ксения оторвала глаза от ротвейлера, скосилась на стену и ударила раскрытой ладонью по кнопке вызова лифта.

Все произошло одновременно: Крон с места вошел в прыжок, а двери лифта поползли в стороны. Ксения обернулась к открытой квартире в это самое мгновение…

Как в кадре с замедленной съемкой, брезентовый поводок на долю секунды натянулся и плавно соскользнул с позолоченной ручки.

Доли секунды Ксении хватило, чтобы выставить перед собой съехавшую с плеча сумку, с визгом отступить в кабину и в панике свободной рукой дотянуться до кнопок.

Сумка мешала Крону, пес рвал кожаный ремешок, секунды уносились в астрал, но ничего не происходило – лифт стоял.

В тот короткий миг, когда Ксения осознала трагическую ошибку – она нажала кнопку аварийного открывания дверей, – раздалась спасительная команда:

– Крон, фу!

Боль Ксения почувствовала, только когда увидела вмятину на большом пальце. Белые края рваной раны на глазах наполнились кровью.

– Твою дивизию! – раздалось у лифта. – Какого черта? – Пожилой мужчина держал Крона за ошейник и мрачным взглядом исподлобья рассматривал жавшуюся к пластиковой панели зеленую от страха и боли Ксению.

Лицо мужчины и свирепая морда пса странно размножились, и Ксения, успев удивиться, во весь рост растянулась на полу.

От резкого запаха нашатыря Ксения задохнулась, поморщилась, завертела головой – затылок упирался во что-то твердое – и услышала мужской голос:

– Очухалась? – Голос звучал издалека, будто его принесло ветром, тогда как лицо в складках морщин висело прямо над Ксенией.

Ксения обвела глазами скамейку, на которой лежала, сделала попытку подняться, неосторожно задела палец и застонала.

Боль вернула Ксении память, она вспомнила Крона и субъекта из подъезда…

– А вы кто? – с трудом ворочая сухим языком, спросила она.

– Я хозяин собаки, которая на тебя напала. Сейчас в больничку тебя доставлю. Ну-ка, держись.

Без лишних слов Ксения обняла безымянного спасителя за шею. Все запуталось еще больше.

Как ни крути, хозяин собаки даже отдаленно не напоминал имбецила, который выгуливал Крона в то злополучное утро.

Приговаривая что-то утешительное, субъект транспортировал Ксению к авто – в ее спутанном сознании запечатлелся благородный абрис «мерседеса».

– Осторожненько.

Горе-собачник пригнулся и усадил Ксению бочком на сиденье, так что ноги ее свесились из машины. Неожиданно в голове у Ксении прояснилось.

– Вы Холин, – совершив сложную аналитическую работу, констатировала она.

– Не угадала. Я – Бакшатов.

– А как зовут вашу собаку?

– Это кобель. Кроном зовут.

Значит, она все-таки не ошиблась с ротвейлером.

Стараясь не замечать кровавое пятно, проступившее сквозь платок, Ксения устроила на груди руку.