«Пожалуй, чинить там нечего, – представив себе момент гибели моего детища, подумал я. – Проще новый сделать». Где только денег взять? И колечки ведь не продашь. Все кристаллы, которые я получил у местного демона, остались в фургоне. Большой – как амулет облегчения веса, два поменьше – бытовые амулеты сбора и нагрева воды. Вот кто-то поживится, когда найдет… Ладно хоть, гитара и чаки у меня в пространственном мешке были. Тоже ведь кто-нибудь нашел бы. Но с хранилищем нюанс. Магия у меня пропала! Нету – и все! Ничего не могу сделать! Ни в мешок залезть, ни элементарно щит поставить. По нулям!

«Прэ-элестно, просто прэ-элестно», – прокомментировал я себе, сделав это открытие. Значит, вернулся к тому, с чего начал. Голая черепашка без панциря, в чужом, враждебном мире. Только вот со здоровьем у меня при старте было получше. Не то что при нынешнем камбэке.

Я банально выключался, как барахлящий Терминатор. «Пи-иу-у…» – и мир вокруг меня стягивается в одну точку. Прихожу в себя и обнаруживаю, что лежу то в своей комнате, то в университетской больничке… Куда ближе, туда и оттаскивают. Просто феерия… За ворота не выйти. Очнешься потом голенький в канаве, вот смеху-то будет! Алистера точно посмеется. Она тут, воспользовавшись моим недомоганием, попробовала было зубки на мне поточить, красотка злопамятная. Так, ерунда. Небольшой наезд, вызванный желанием самоутвердиться и припомнить былое. Я это так квалифицировал. Но Стефания оценила его по-другому.

– А ну убирайтесь отсюда!

Пока я прикидывал, какой завуалированной колкостью ответить на эскападу красавицы в красном, Стефи выскочила вперед, загораживая меня собой. Прижав подбородок к груди, она смотрела на Алистку и ее компанию из-под бровей, агрессивно набычившись. Та попыталась было перевести разговор в плоскость «а ты ва-а-аще кто такая?» с этаким вселенским презрением, но тут у Стефи заструились на невидимом ветру волосы и почему-то стало как-то неуютно.

– Стефи, стой! – заорал я, вспомнив, где я уже это видел. – Успокойся!

Теперь я выскочил вперед, загородив Стефанию спиной и расставив руки в стороны.

– Исчезли отсюда! – рявкнул я на застывшую передо мной компанию. – Если жить хотите! Не злите повелительницу Тьмы!

Те, на удивление, спорить не стали и смылись быстро-быстро. Словно вампиры, увидевшие восход солнца. Озадаченный такой сговорчивостью, я обернулся. Ба-а! У Стефи абсолютно черные глаза! Ни зрачка, ни белка. Все залито Тьмой.

Ясно теперь, почему они были так шустры. А не последовать ли мне за ними? Это вообще Стефи или… кто?

«Алле! Ты дома?» – мысленно обратился я к ней.

«В смысле?»

«Ага! Живые есть. Ладно… Что у тебя с глазами?»

«А что у меня с глазами?»

«Так. Понятно… Проехали. Ты чего так разволновалась?»

– А что они… себе позволяют?! Пользоваться тем, что человек болен и не имеет сил постоять за себя! Это подло, гадко, мерзко! Так благородные люди поступать не должны! Пусть только еще попробуют! Я не дам им оскорблять моего друга!

Тьма в глазах Стефи стала светлеть, кончики развевающихся волос опустились вниз, и солнечный свет стал поярче.

– Гм… спасибо, конечно, но ты их только что чуть-чуть не убила…

– Я?

– Угу. Ты, пожалуйста, не волнуйся. Обойдемся без жертв. А университет оставим целым.

Вопросительный взгляд в ответ.

Стефания была, как говорится, вся на нервах. Конечно, а что тут удивительного? Засунуть девочку в гущу сражения, где она за полчаса увидит смертей столько, сколько домашней девочке не увидеть и за тысячу лет, и при этом рассчитывать, что психика у нее никак не изменится, – это верх оптимизма. А точнее – кретинизма. Плюс еще – сама там убивала. Тогда, во время покушения на площади она еще не знала, чем ее заклинание закончится, а здесь – осознанное решение. Потом я всю дорогу пытался дать дуба… Очень боялась, что я у нее на руках умру. Вернулись в столицу – тут тоже напряг. Как я понял, Стефи все же втайне надеялась, что ее ждет письмо от принца. Облом-с… Динию не до провинциальной баронессы.