Можно ли простить другу его страх? Наверное, можно. Но мне почему-то сложно так поступать.

Следуя за Кирой, я думаю о том, как попала в данную ситуацию. Почему связалась с этой бандой? Почему стала частью её истории? Раньше мне доводилось лишь в газетах читать о противоправных действиях некоторых членов стаи, а теперь я второй день подряд добровольно лезу в пекло.

Я слышу гул, и кровь стынет в жилах. Мы совсем близко.

– Я не могу провести тебя до самой «стаи», – говорит Кира. – Иначе мне придется несладко. Так что будь паинькой и сама пройди несколько метров, договорились?

– Да, конечно.

– И лучше не совершай глупостей. Шрам не любит, когда люди пытаются вешать лапшу ему на уши.

– К счастью, мой план заключается не в этом, – тихо говорю я и вижу на перроне столпотворение. Сердце охватывает ужас: какое новичкам предстоит испытание на сей раз?

– Все, дальше иди сама, – отрезает Кира и касается моего плеча: – Будь осторожна.

Я удивленно вскидываю брови, а, когда собираюсь ответить, она разворачивается и уходит. Почему блондинка так добра ко мне? Почему волнуется?

Встряхнув головой, я выпрямляюсь. Спину тут же обдает жаром, но я не обращаю внимания. У меня ноет всё тело, болят конечности, но я иду вперёд. Наверное, это смелость. Хотя, может, обычная глупость.

Увидев меня, подростки расступаются. Одни смеются, другие молчат. Я бы тоже удивилась, скажи мне кто-нибудь сегодня утром, что я вернусь в «стаю». Но такова реальность. Люди затихают, опускают бутылки и смотрят на меня с немым вопросом: «Какого чёрта ты здесь делаешь?»

Наконец я замечаю Шрама. Он стоит на краю платформы и смотрит на рельсы. Неужели его завораживает картина отвратительных железных полос? Разве это красиво?

Затем он поворачивается ко мне, не скрывая удивления. Сначала я замечаю на его лице усталость, а потом гнев. Ведь я ослушалась и пришла во второй раз.

– Ты страх потеряла? – с недовольством интересуется он. – Разве вчера мы не договорились, что ты не вернёшься?

– Я прекрасно помню, что было вчера, – уверенно отвечаю я и замечаю с правой стороны шесть человек. Они стоят друг за другом. Карина – последняя. – Но кое-что изменилось.

– Что именно?

– Отношение к сестре. Она решила, что может противоречить мне, и ошиблась.

– Хмм… – Шрам неожиданно улыбается. – Интересно. Тебя злит, что твоя сестра не захотела покидать «стаю»?

– Да, так и есть.

– Я, наверное, совсем недалекий, потому что не понимаю: чего ты вмешиваешься? Она взрослая девочка и сама знает, чего хочет, что ей нужно. Вчера ты её спасла, а сегодня она вернулась. Какова вероятность того, что это не повторится снова?

– Она больше не будет членом вашей «стаи», а, значит, вернувшись, подвергнет свою жизнь риску. Огромному риску.

– И почему она перестанет являться членом нашей стаи?

– Я займу её место, – по перрону проносится гул.

Шрам удивлённо вскидывает брови, и я слышу, как ко мне подбегает Карина.

– Какого чёрта? – взрывается она. – Я не собираюсь никуда уходить!

– Замолчи, – металлическим голосом отрезаю я и пронзаю сестру таким взглядом, что она бледнеет. – Стой рядом и не говори ни слова!

– Но какой мне прок соглашаться с тобой? – лениво спрашивает Шрам. – Не легче ли снова поставить тебя на место, и дело с концом.

– Я помню, как вы относитесь к самоотверженности. Моя сестра идиотка, тем не менее, я лучше подвергну опасности себя, чем позволю это сделать ей.

– Мы прекрасно относимся к самоотверженности внутри стаи, но не со стороны чужаков.

– Взгляни на ситуацию под другим углом, – я начинаю терять надежду: неужели план не осуществится? – Какая тебе разница, я или Карина подчиняемся твоим приказам? А? Отпусти её, а дальше дело за мной. Если понадобится, я прицеплю её наручниками к батарее, зато она останется в живых.