– Кот в чепчике и бусах – в этом что-то есть, но мало. Мало. Девочки, думаем еще.

А ведь и у Светланы в ее жизни был кот. Не в детстве – в девичестве, но царапнул так, что на всю жизнь шрам остался.

Говорят, у кошки девять жизней. Вот и у Светланы, если разобраться сколько уже жизней было? Детство. Новосибирский университет. Специальность. Любовь. Ах, как же она его любила! Как чуть с ума не сошла, расставшись… Москва. Новая профессия. Муж…

Уже семь жизней набралось, а все кажется, что жизнь еще и не начиналась.

      Светлана, как и сотни да что там сотни, наверное, тысячи молодых образованных женщин российской глубинки, к двадцати пяти годам (через два года после окончания НГУЭУ) отчетливо поняла, что жизнь течет не тем руслом, о котором мечталось.

Как-то сложилось все вместе – и неинтересная работа в расчетном отделе департамента транспорта, и расставание с еще институтским бойфрендом, который, пока вместе учились был, вроде бы, и не плох, а как стал заместителем главного бухгалтера на номерном заводе и получил в распоряжение казенную «Волгу», так сразу пальцы развеерил и стал хамом.

Подсластить горечь их расставания помог начальник отдела железнодорожных перевозок Александр Андреевич – Шурик, как она звала его во внерабочей обстановке. Шурик был всем хорош – старше Светланы на десять лет (вполне достойный возраст для мужчины), Щедрый, с хорошим чувством юмора, умелый в постели, но с одним серьезным недостатком – женат. Жене было уже глубоко за сорок и сын подросток от первого брака, а женаты они уже лет восемь. Получалось, что Шурик на ней женился в возрасте Светланы… Как можно так вляпаться? Чем взяла? Для Светы это оставалось загадкой из загадок.

Вначале Светлана не очень комплексовала – роман, как роман. Любовь – как лекарство от другой любви. Но в мае мама уехала на дачу помогать бабушке с садом-огородом, и Света на все лето осталась единовластной хозяйкой квартиры. «Жена» (по имени она соперницу не называла) увезла сыночка на июнь-июль в Анапу и тут-то все и началось. Шурик, практически, переехал к Свете. Они еще соблюдали дистанцию и конспирировались на работе, но дома… Это было такое счастье. Ложиться и вставать вместе. Любить не спеша, открыто – в своей постели. Единственным моментом, омрачавшим Светланино счастье, был Кот. Из-за него, надо было вставать почти на два часа раньше. Шурик до работы должен был заехать домой, сменить песочек в лотке (на старое говно Кот не срал, но находил для этого самые укромные углы в квартире). Потом надо было его накормить (в отсутствие хозяина Кот не ел) и, прежде чем уйти на работу, поиграть с ним, как это было заведено в «семейной» жизни. Светлана Кота тихо ненавидела и ревновала любимого к нему, пожалуй, больше, чем к Жене.

Роман развивался и углублялся. Они находили в общении друг с другом все больше и больше удовольствия, причем не только плотского, но и интеллектуального. Оказалось, что они любили одни и те же книги, авторскую песню, отдавали предпочтение импрессионистам против передвижников и даже в напитках – оба любили водку, а не коньяк или там виски. Все глубже и глубже срастались их души, и все ближе и ближе был день возвращения Жены. Шурик, хоть и был начальником, но по природе оказался мягким и сентиментальным. Все чаще после совместного ужина и пары рюмок он впадал в уныние, порой даже плакал. Его брови трогательно и грустно складывались домиком над оправой очков. Он не стеснялся слез, и они тихо текли по его щекам, сливаясь в один ручеек в ямочке подбородка. В эти минуты у Светланы сердце разрывалось от жалости и к нему, и к себе и, даже, к его старухе-жене. Она тихо присаживалась к нему на колени, гладила его лысую голову и нежно, едва касаясь языком, слизывала слезы. «Как быть? Как быть? Как жить дальше?» – повторял он опять и опять одни и те же слова: как молитву, как заговор. «Я не могу жить без тебя, но и ее я не могу оставить! Вот она – расплата за наше чертово воспитание!», – Светлана робко пыталась напомнить, что это же воспитание учит нас жить в Любви. Жить с женщиной не любя ее, постоянно обманывая, – есть не просто жестокость, но и грех. «Не прелюбодействуй» – одна из главных заповедей. Единственным лекарством от этой мороки оказывалась постель. Наплакавшись всласть, они вместе принимали душ, помогая друг другу смыть эмоциональную усталость. Он нежно, как ребенка, обтирал Светлану большой банной простыней и нес ее, запелёнатую, на руках в комнату. Там на этой же еще влажной простыне она впускала его в себя. Всего. Целиком. В эти минуты она принимала в себя и его жену, и пасынка, и кота – весь его мир, устремленный в нее. В канун возвращения Жены их последняя совместная ночь стала особенно бурной. Александр Андреевич принял окончательное решение обо всем рассказать жене. Встретить ее, привезти домой, расставить все точки над i и к вечеру вернуться уже с вещами. Дело было в субботу. Светлана, стоя в полуоткрытой двери, провожала взглядом уходящую вниз по лестнице красивую фигуру любимого мужчины. На изгибе лестничного пролета тихо перекрестила ему спину. И вдруг: откуда-то сверху бесшумно сбежал незнакомый кот и попытался свернуть в ее квартиру. Видно ошибся этажом. Светлана, быстрым движением ноги перекрыла ему дорогу и легким пинком придала ускорение: «Нет, нет, дружочек, тебе не сюда – беги своей дорогой», – беззлобно прокомментировала она свои действия. Кот не возражал и, кажется, даже с удовольствием отправился вдогонку Шурику.