Стоило сделать несколько шагов, как послышался детский плач, и появилась надпись:

«Плавающее задание. Помогите местному жителю добраться до дома. Награда неизвестна. Принять? Да/Нет». Даже не задумываясь, я согласилась и направилась в сторону потеряшки.

Искать ребенка долго не пришлось: она сидела за ближайшими кустами, и при моем приближении громкость плача только увеличивалась. Как только она меня увидела, сильнее задергалась, травмируя себя еще больше.

Нет, я все понимаю – не красотка, да и помыться надо. Но, по-моему, если к тебе идет «спасатель», то не важно, как он выглядит. Или я чего-то не понимаю?

Судя по ее состоянию, лучшим вариантом была бы помощь специалистов или хотя бы кого-то из ее родственников. Но пока я дойду до поселка, получится ли найти тех, кто с ней знаком? И сколько времени это займет? Да и как задание среагирует – неизвестно. Делать нечего, придется вытаскивать мелкую самой.

Маленькая представляла собой очаровательное создание. На вид ей было лет шесть, с всклокоченными рыжими волосами и лисьими ушками. Она была в простом крестьянском платье, а за спиной виднелся хвост. В остальном она выглядела как обычный человеческий ребенок. Вот только проблема была далеко не детская: ее правая нога зажата в капкане и разодрана до кости, а если судить по посинению, она здесь очень давно.

Неужели никто не заметил ее отсутствия? Или здесь вся жизнь проходит по квестам? Дали задание с наградой за выполнение – пошел искать, а если нет – пусть монстры съедят. Господи, как же мало информации.

Пока я размышляла, обошла «лисичку» вокруг, подобрала ветку, а приблизившись к капкану, в ребенка вселился бес. Она дергалась, рычала и пыталась выдрать ногу из захвата, усугубляя свое положение. Пришлось силой прижать ее к себе. Ну точно звереныш.

– Тише, тише. Все хорошо. Я тебя не обижу. Снимем эту железяку, и я отнесу тебя к маме, хорошо? – пыталась я успокоить ее.

Но в ответ лишь рр-рр-р, а затем она извернулась и прокусила мне щеку.

«Сука, вот как тут реагировать?» – подумала я, сжав зубы до скрипа и сделав глубокий вдох-выдох. Приподнявшись, сняла с талии чудом не потерявшуюся толстовку и надела ее сверху на девочку, обвязывая рукавами ее туловище. Получилось что-то вроде гусенички с головой и ногами, но так должно быть легче.

Палкой раздвинула дуги капкана и потихоньку вытащила поврежденную ножку. Подхватив ребенка на руки, я понесла ее в деревню. Лечить и обматывать рану мне нечем, поэтому пусть местные занимаются травмой. Мелкая же ни на одно обращение не отзывалась. Она даже перестала плакать, только рычала и дергалась, как уж на сковородке.

Блин, щека болит, и кровь щекочет шею. Вообще, красоткой стала.

Нас увидели на подходе, и через минуту образовалась толпа – кто с вилами, кто с лопатами, а кто и с другим инструментом. Весело тут у них. На секунду я испугалась, что нас забьют, но потом решила: похрен. Мне нужен контакт с местными, информация и, желательно, помощь.

Подойдя ближе к аборигенам, заметила, что все они выглядят как люди, но с различными животными ушами и хвостами. Некоторых определила – лисы, собаки (или волки), медведи и зайцы. Но большинство были мне совершенно незнакомы. Когда я приблизилась вплотную, толпа от меня шарахнулась. Все вооружены, но боятся?

– Мне нужен доктор или глава деревни, – сказала я, делая шаг ближе.

В ответ раздалось рычание и скуление, и они сделали шаг назад. Я к ним – они от меня. Плюнула и пошла смелее. Толпа расступилась, и, пройдя пару метров, ко мне навстречу вышел старик.

– Что ты здесь делаешь, человек? – его четкая дикция означала, что разговаривать они умеют.