Как правило, первый шаг из здания давался тяжелее всего. Обстановка сразу изменилась: воздух стал прохладнее, пространство вокруг – светлее, мурашки пошли по коже Мартина одновременно из-за леденящего страха и из-за осеннего мороза. Парень охватил взглядом все доступное пространство: на огромной пустой территории не было ни следа опасности.

Обычно подросток сразу после выхода из гостиницы поворачивал налево и отправлялся в старый добрый супермаркет для восполнения припасов, но сегодня он впервые после начала апокалипсиса свернул в другую сторону, в направлении центра города. Тихие, но красивые и разнообразные улицы Ванкувера еще не успели превратиться в заросшие постапокалиптические джунгли, однако уже чувствовалось, что отсутствие людей пошло городу только на пользу. Обильные дожди не давали многочисленным растениям, завезенным из разных концов света, завянуть и погибнуть. Вдоль улиц росли различные сорта сакуры и многие другие экзотичные цветы, названия которых Мартин не знал. Больше всего мальчику нравились высокие пальмы, которые так хорошо передавали тропическую атмосферу города, расположенного на берегу океана. Воздух на улице ощущался куда чище и свежее, чем был раньше, когда тысячи машин и сотни тысяч людей портили его ежедневно, но подросток понимал, что так будет только до тех пор, пока брошенные без присмотра транспортные средства не начнут ржаветь и разлагаться прямо на улицах.

Мартин шел вдоль множества пустых зданий, громоздких и крошечных рекламных вывесок, красивых, но оставленных без присмотра и ухода городских украшений. Ни одного человека, ни одного мертвого тела, словно все внезапно решили уехать на курорт в другие страны. Лишь немногие элементы выдавали всю правду о произошедших событиях: разбитая о фонарный столб машина, оставившая за собой характерный черный след от шин; водитель в ужасе не справился с управлением, перевернутые столы уличного кафе, на земле под которыми мирно валялись тарелки с недоеденной едой, которой даже местная живность уже не могла полакомиться, пустая детская коляска прямо по центру улицы, от которой у Мартина на душе стало холодно. Если хоть на секунду задуматься, что здесь произошло…

Подросток поспешил скорее отогнать страшные мысли, надо было двигаться дальше, тщательно обдумывая каждый свой шаг. Так странно было осознавать, что одно-единственное неверное движение вызовет шум, что станет причиной его гибели. Это не было страшно, скорее… необычно, неловко. Мартин не мог описать это чувство. Его дом был уже весьма далеко, выживший не мог видеть его с такого расстояния, также он не заметил на дороге ни один подозрительный силуэт. Приходилось смотреть во все стороны по пути, чтобы избежать внезапного обнаружения: в дальние концы улиц, на крыши всех зданий, за каждый поворот, спереди и за спиной. Кровожадная тварь могла оказаться за любым углом, и, если она заметит мальчика, то его уже ничто не спасет. Но ничего не происходило. Улица за улицей, поворот за поворотом, все было тихо и мирно, и от этого становилось только страшнее.

Мартин ощущал себя искателем приключений, археологом, исследующим давно заброшенные величественные места и избегая ловушек, поджидающих на каждом повороте. Не хватало только огромного шарообразного камня, готовящегося его раздавить. Раньше Мартин и подумать не мог, что приключения могут быть настолько страшными для того, кто в них оказывается.

Наконец, подросток покинул улицы и перешел на открытые и просторные площади для пешеходов. Прямо у входа на площадь стояла небольшая каменная арка, немного закругленная сверху, а рядом – бюст какого-то знаменитого человека. Этот мужчина имел испанскую внешность, ирокез на голове и короткую модную бороду, на правом виске красовался длинный шрам до самого глаза, а на шее небольшой амулет, к тому же в ушах проделаны тоннели. Достаточно нетипичный вид для философа. Мама Мартина говорила как-то раз, что этот человек управлял целым островом, но был убит всего в 27 лет от роду, мальчик не пытался выяснить подробности.