Ей было лет пять, не больше, она была хорошенькой маленькой девочкой, которая с удовольствием учила стишки, для того, чтобы громко их декламировать перед взрослыми – родственниками и знакомыми ее родителей, стоя на табуретке, потому что когда она их громко и складно декламировала, ее мама очень ее хвалила и гордилась ей, а еще больше – собой, потому что тогда родственники и знакомые умилялись, и говорили маме: «Надо же, какая умненькая девочка! Вы, должно быть, очень ей гордитесь! Вы – отличная мать!»

Перед празднованием Нового Года все были очень заняты, все готовились к ночи поедания салатов перед телевизором, а детям дали задание не путаться под ногами и выучить новые стишки, дабы усладить слух подвыпивших взрослых. Наша маленькая девочка очень старалась, она выбрала самый длинный и сложный стишок из всех, которые были в ее книжке, и часами репетировала, представляя себе, как мама будет хвалить ее и гордиться ею. Наступило 31 декабря, в гости пришли другие дети, и они весело бегали по квартире и играли, и когда взрослые позвали детей для «показательных выступлений», они как раз прятались в ванной. Все дети по очереди забирались на табуретку и рассказывали взрослым столь любимые ими стишки про зайчиков, елочки и белочек, и вот наступила очередь и нашей умницы. Она быстро залезла на табуретку, встала, и поняла, что совершенно забыла стишок, пока бегала и играла с другими детьми. Она беспомощно озиралась вокруг, в поисках поддержки, тишина затянулась, и она услышала строгий голос матери:

– Все дети рассказали стишки, давай и ты! Не позорь меня перед всеми!

Но девочка беспомощно молчала, так как стишок в голову не приходил.

– Я забыла, – очень-очень тихо сказала она.

– Тогда марш в свою комнату! Никаких тебе подарков на Новый Год! Мне за тебя стыдно! – почти взвизгнула мать, искренне веря, что дочь ее опозорила перед всеми и что это худшее, что могло случиться с ней в новогоднюю ночь.

Мать давно умерла, намертво закрепив стыд в своей дочери, которая всю свою жизнь старалась быть правильной и хорошей, чтобы ей все гордились. И дочь свою учила быть правильной и хорошей. А оно вон как вышло…

– А если бы ваша дочь забыла выученный стишок, вы бы ее простили? – очень тихо спросила Настя, все еще видя эту маленькую девочку на табуретке.

– Конечно, – также тихо ответила женщина, – она же ребенок! Ничего страшного, мало ли, может, переволновалась… Я ее в любом случае люблю.

– Ну так и себя простите, – еще тише сказала Настя.

Женщина глубоко вздохнула и неожиданно расплакалась. Настя видела, как стыд выходит из нее вместе со слезами, понемногу, но выходит, а сама женщина понемногу успокаивается, а вот и маленькая девочка на табуретке улыбается, потому что мама ее любит, и она это точно знает…

Учительница вышла от Насти другим человеком, а вот Настя опять восстанавливалась несколько дней, думая о том, как ужасно пережить смерть своего ребенка. Эти мысли и картинки как-то сами приходили к ней, неожиданно, смущая и мешая. Чтобы как-то отвлечься, она ходила гулять в парк возле леса, и подолгу сидела на скамейке, разглядывая окружающих. Забавно, как почти над каждым человеком, проходящем мимо, она почти сразу видела темное облако волнений или страхов, задумываясь над тем, а есть ли вообще люди, довольные своей жизнью. Проходящая мимо модно одетая старушка в шляпке неожиданно остановилась возле Насти и попросила разрешения присесть рядом на скамейку. Настя на секунду поморщилась, подумав, что в парке масса пустых скамеек, зачем нужно кому-то садиться именно рядом с ней, но и запретить вежливой бабушке присесть не могла.