Уже через пять минут я сидел в сторожке, и старался дышать ртом, так сильно здесь воняло немытым телом, окуренным каким-то аналогом ладана. Под ногами крутились две мелкие собаки, а хозяин торжественно водрузил на стол только что выдернутую с грядки немытую редьку и две деревянные кружки.

Я выставил бутылку, заодно подумав про себя, что такая чудовищная закуска – прямое оскорбление невероятно дорогому напитку. Даже моей кустарной перегонке.

Но что делать… Я не мелочась сразу всю бутылку и разлил по кружкам. Сторож изобразил на брюхе лежачую восьмерку, спешно пробормотал что-то, что должно было сойти за молитву, и сделал большой глоток. И замер, выпучив глаза. Ну да… восемьдесят градусов – это не церковное винишко.

Монах что-то промычал, а затем смахнул слезу, схватил редьку и откусил изрядный кусок, обдав меня ядреным ароматом корнеплода. Слезы из глаз сторожа хлынули уже сплошным потоком, тот кое-как отдышался и пробормотал:

– А у знатных-то губа не дура! Такое зелье пьют и не морщатся. Я как-то по молодости видел.

Я изобразил, что отпил из своей кружки, но даже имитировать какие-то эмоции не стал. Не вижу смысла. Хозяин каморки уже всё равно от выпивки не откажется. Так и вышло. Монах попивал горючую жидкость сначала из своей кружки, а затем и из моей начал. А потом и рухнул мордой на стол.

Я бросил собакам по куску твердокаменной копченой колбасы из своих дорожных запасов, чтобы они меня окончательно полюбили, затем выскочил из каморки на свежий воздух, и через минуту уже рассматривал ездового голема, стоявшего в отдельном сарае.

Ну что сказать. Пока стоит, от коня не отличить. Особенного от рыцарского тяжеловоза, укрытого попоной от ушей до копыт. Единственное – глаза голема были прикрыты густой стальной сеткой, но бывает что и обычным коням надевают что-то подобное, чтобы во время рубки лицом к лицу не искушать противника ранить животное подлым приёмом. Голему на такую опасность начхать, а вот с внешним видом его неживых глаз всё плохо.

Я заглянул под попону и понял, что и ноги выше полуметра тоже очень так себе похожи на лошадиные. Ну да ладно. Это чудовище при внимательном осмотре в любом случае с лошадью не перепутать. Но Мишуаль говорила, что у него есть режим собственной охраны, когда он никого кроме хозяина к себе не подпустит на расстояние удара копытом. А бить, в отличие от обычной лошади, голем может в любую сторону. Главное не забывать предупреждать конюхов в трактирах, да и везде, где мне надо будет его оставлять.

Я обошёл голема, и тут обратил внимание, что деревянный пол под ним усыпан тонким слоем песка. А когда произнес команду активации, то коняга стукнул передним копытом, и со всего его тела с тихим шелестом посыпался песок. Что ж… буду надеяться, что это накопилось, пока он долго стоял, иначе так теряя массу, голем закончится за считанные недели.

Конь в ожидании чуть тряхнул головой и переступил ногами. Тоже специальный режим, чтобы не стоял совсем неподвижно, вызывая лишние подозрения.

– Новое имя – Рыдван, – четко произнес я, и как бы конь кивнул.

Ну что ж… необходимые процедуры я выполнил, поэтому взял голема под уздцы и вывел из сарая. Затем открыл ворота и оказался на ночной дороге. Запер за собой ворота, вскочил в седло и послал искусственного коня вперед, тут же обратив внимание на одну недоработку.

Рыдван хорошо видел дорогу перед собой даже в темноте и копыта ставил куда надо. Но вот на расстоянии уже в несколько метров нормально проложить путь ночью не мог. Мишуаль говорила, что у этого голема есть два зрения. Одно в обычном свете, и благодаря ему голем не полезет в кусты, в реку или в овраг. Если его туда не послать специально, конечно. Как и обычную лошадь.