Я дошагал до центра и остановился поглазеть на храм, размышляя, а могу ли я в него вообще зайти. Есть ли у местных жрецов что-то против… против нежити? Совсем не обязательно, ведь наличие магии в мире вовсе не требует и существования бога. Так и не решился лезть внутрь, но обратил внимание, что проходя мимо храма некоторые осеняли себя лежачей восьмеркой, чертя знак по груди, а некоторые и не утруждались. Хотя одна старуха, которая шла явно с внучкой, при мне отвесила девчонке отменного леща, как я понимаю за то, что та не перевосьмёрилась.

На центральной площади, которая представляла из себя просто пятачок вытоптанной земли, я поглазел на свинью, валявшуюся чуть не в самом центре свободного пространства в почти пересохшей луже, да и зашел в трактир, сразу опознав это заведение по талантливо вырезанным из почерневшего дерева перекрещенным вилке с ножом над входом.

Внутри я с интересом осмотрелся. Все довольно просто. Один длинный стол посередине довольно просторного зала, и маленькие столики на пару человек по углам. Вокруг большого стола стояли лавки и сидели четверо человек. А у маленьких стояли аж стулья с соломенными подушками на сиденьях, и все пустовали. Еще в зале находились лестница на второй этаж, самая настоящая барная стойка и камин в дальнем углу.

Пахло внутри просто умопомрачительно, так что я плюхнулся за один из маленьких столиков. Уже через несколько секунд ко мне подбежала красивая девушка и весело произнесла на неплохом русском:

– Дружок! Это место для богатеньких.

– А я что? – изобразил удивление я.

– Ну если пару медяков за мягкий стул не жалко… – засмеялась девчонка.

– Не жалко, – усмехнулся я. – А у вас сдача будет?

После чего показал золотой. И настала тишина. Все разговоры стихли, и крестьяне, как я понимаю, уставились на эту несчастную монету. Впрочем, я предполагал что-то такое, но таиться не пожелал. Что-то последние новости обо мне самом совсем отшибли инстинкт самосохранения.

Девчонка быстро отморозилась, выхватила монету и первым делом сунула её в рот. Старательно погрызла и кажется осталась вполне удовлетворена, потому что вернула её мне, готовая слушать заказ.

Я попросил что-нибудь из готового на усмотрение разносчицы, да побольше, но без пива, которое здесь, как я понимаю, было основным напитком. Обошелся фруктовым отваром, проще говоря компотом. А из готового днём нашлись каша с мясом и очень даже вкусное жаркое. Наелся я за все дни голодовки, а затем принялся прислушиваться к себе, с явным сожалением поняв, что один голод полностью прошел, а вот другой остался. Вот такие фиговые новости.

Затем отдал золотой и узнал насчет комнаты на ночь. Мне такую предложили, и совсем недорого. Сразу и попросил её себе. Девчонка мне принесла сдачу в виде нескольких медяков и девятнадцати серебряных монет. Я прикинул, что с меня взяли только медь, так что дал разносчице чаевые в виде одного медяка. Но мою щедрость девушка кажется не так поняла, потому что наклонилась к моему уху и прошептала:

– За это только по заду меня пошлепать можно. А вот за серебрушку я могу составить компанию на ночь.

Но я отказался, как от ночных услуг, так и от шлепка, да отправился бродить по селу. В одном дворе заметил как резали курицу и, в очередной раз прислушавшись к своим новым ощущениям, определил, что кровь птицы меня нисколько не заинтересовала. Вот так… Только человеческая.

Вскоре набрел на кузницу и не торгуясь, хотя здесь вроде так не принято, купил себе нож и топор. Хотел еще приобрести бритву, но как сказал кузнец, такой товар только в городе надо искать. Нож оказался хоть и внушительного размера, но весьма фигового качества, куда хуже того, который я видел у Селены. Топор тоже простецкий, но как уверил меня кузнец, такой годится как для рубки деревьев, так и от разбойников отмахиваться, если я человек решительный, конечно.