Осознав собственную оплошность, Игорь Игоревич произнес, добавив в свой голос мягкости:

– Чему обязан вашим визитом?

– Тебе знакома такая девушка – Крачковская Ольга?

– Хм… предположим. Только какое отношение это имеет к вам?

– Ты ее должен забыть, – без предисловий сообщил Куликов.

– Ах, вот как! – Игорь Игоревич откинулся на спинку кресла. – Признаюсь, не ожидал. Я-то рассчитывал, что разговор пойдет о делах. Так сказать, конструктивный.

Куликов едва улыбнулся:

– Приходится заниматься и такими вещами. Я бы предложил тебе за это большие деньги, но знаю, ты в них не нуждаешься, а потому я только прошу.

Игорь Игоревич слегка покачал головой:

– Боюсь, не смогу выполнить вашу просьбу. Нас с ней связывает очень многое, хотя в настоящее время она пока не со мной.

– Ты меня совсем не понял, дружище, – печально протянул Стась Куликов. – Ты должен о ней забыть и не вспоминать никогда.

– Нас с ней связывает кое-что большее, чем хорошие отношения, – качнулся в кресле заместитель начальника банка.

– А если тебя об этом попросит Шебалин? – напрямик спросил Стась.

На секунду в глазах банкира плеснулось нечто, похожее на сомнение, а затем его лицо приняло прежнее выражение.

– Это ничего не изменит.

Наверняка Игорь Игоревич считал себя вполне самостоятельной фигурой и мечтал освободиться из-под опеки смотрящего района. Возможно, этот день он счел подходящим для того, чтобы сделать первый шаг на пути обретения независимости.

– Жаль. – Стась встал. – Кажется, нам не о чем больше говорить.

Сейчас самое время подняться и крепким рукопожатием сгладить возникшее напряжение, но Игорь Игоревич немигающим взглядом вжатой в землю рептилии наблюдал за тем, как Куликов отошел от стола и, не прощаясь, направился к двери.

Славик, опершись руками о стол, что-то оживленно рассказывал секретарше, и она, запрокинув голову назад и выставив свой округлый подбородок, весело хохотала. От прежней училки, какой она представилась всего несколько минут назад, не осталось и следа, теперь это была юная студентка, повстречавшая старшекурсника-весельчака.

– Пойдем, – коротко бросил Стась.

– Надеюсь, мы с тобой еще увидимся, Лидочка, – бархатным голоском проворковал Славик и, дождавшись от нее прощального воздушного поцелуя, устремился за удаляющимся Куликовым. – Стась, представляешь, я договорился с этой соской. Не такая уж она недотрога, как показалось с первого взгляда. Ну, я ей и задвину по самые клубни! – ликовал охранник.

– Послушай, ты можешь заткнуться? – развернулся Стась, сверкнув глазами. – Мне нужен телохранитель, а не собеседник, для этих целей я могу подобрать кого-то и поумнее.

– Напрасно ты меня обижаешь, Стась, что с тобой случилось? За последний час ты меня дважды отчитал как пацана, – глухо проговорил Славик, и середину лба резанула глубокая морщина,

– Ладно, извини, что-то у меня в последнее время нервы ни к черту.

Куликов уже пожалел, что обидел парня, тот был одним из немногих, кому он доверял всецело. А преданность в наше время не такое уж частое явление.

В последние полгода Стась сделался очень подозрительным, а потому из здания сначала вышел Славик. Несмотря на длинный язык и желание заполучить шефа в сотоварищи, дело свое он знал не слабо. Десятое управление, в котором он проработал восемь лет, было отменной школой, и иметь в штате такого специалиста было для Куликова настоящей находкой.

Слава никогда не надевал пальто, всегда просторная легкая куртка, чаще не застегнутая, из которой в долю секунды можно было извлечь «барракуду», красивую игрушку с изогнутой рукоятью для стрельбы обеими руками.