– Ты еще дудочки перед входом начни продавать, – тихо заметил Миша.

– Какие дудочки? – недоуменно спросила Петухова.

– Да это я так, про крысоловов. Был один такой. Все с дудочкой ходил. – Шестакову было стыдно признаться, что он не помнил, как было имя того мужика, про которого ему давным-давно рассказывал Валерка. Что-то, кажется, на «г». В общем, дело там кончилось плохо. Денег ему не дали или еще чем обидели… А он взял и детей всех увел. За своей дудочкой. «Черт, я запьянел, что ли?»– подумал Шестаков.

– Рэмбо, ты меня слушаешь?

– Да, да, я просто задумался.

– Давай-ка я тебя домой отвезу, – предложила Татьяна, внимательно глядя на него. – А завтра встретимся и договорим.

– Давай, – махнул рукой Миша. На самом деле он не был так сильно пьян. Ему просто расхотелось думать, ходить, говорить…

– Славик! – крикнула Танька в сторону стойки. – Мы уходим. Будешь водилой.

Сидя рядом с Носатой на заднем сиденье ее «БМВ», Шестаков вяло размышлял о том, что вот… женщина… она, так сказать… для души… а не для работы… а вот… Танька… например… она… для дела…

Свежий ветерок быстро привел его в чувство.

– А ты действительно очень на Рэмбо похож, – призналась Носатая.

– Не, мне до него не дотянуть.

– Почему? Бухаешь много?

– Нет. Голеностопы слабые. Я ноги все время подворачиваю.

– Да ну? – удивилась Танька. И как-то очень по-матерински вздохнула.

Высаживая Мишу около его дома, Носатая черкнула что-то на листке.

– Звони мне завтра, прямо «на трубку». Вот номер.

– Слушай, Петухова, а может, тебе и тоннелями затопленными заняться? С твоей энергией ты любую подземную реку перекроешь.

– Посмотрим, – серьезно ответила она, – вначале с твоими крысами разберемся.

«БМВ» лихо рванула с места и исчезла за поворотом. А Миша пошел домой – пить крепчайший чай и соображать, сколько ему нужно видеокамер круглосуточного слежения, винтовок, приборов ночного видения и, главное, людей, из которых должны получиться «Выборгские крысоловы».

С момента их знакомства прошло ровно две недели.

Вечно мрачный Шестаков и любознательный Мухин прочно вошли в жизнь Савелия Сергеевича. Уже почти все сотрудники узнавали по телефону голос Толика, на «Политехнической» СССР проходил в метро бесплатно, а Витек Гмыза собственноручно написал для сестры Профессора рецепт «корейской капусты».

А результаты?

Единственным пока и самым неожиданным результатом была, извините, беременность Матильды. Несчастное животное, пережившее тяжелейший стресс из-за вынужденного побега, оказывается, подверглось насилию со стороны грубых диких тварей! И, мало того, этот инцидент имел последствия! Профессор переживал ужасно. Матильда же, придя в себя по возвращении домой, казалось, напрочь забыла о своем приключении. Она с аппетитом принимала пищу, гоняла по длиннющему коридору морскую свинку Дуську и на прежней скорости удирала от обоих котов, не обращая внимания на злополучные «последствия», потихоньку распиравшие ее брюшко.

В лаборатории был полный (как это метко назвал бы Виктор Гмыза) «тухляк».

Крысы, как и положено по науке, попривыкнув к ловушкам, начали исправно попадаться. Сбылись Мишины ядовитые слова: Савелий Сергеевич дествительно стал «торчать на работе до ночи». После аккуратных, чистеньких лабораторных подземные родственники Матильды вызывали у Профессора чувство брезгливости. Вскрывать эти блохастые и грязнейшие экземпляры приходилось в отдельном «боксе», соблюдая все меры предосторожности, – за один особо урожайный день, например, у Профессора запросто уходило до трех пар отличных финских одноразовых перчаток. Как-то вечером в комнату к СССР наведался начальник лаборатории, заинтересованный столь внезапным проявлением трудового рвения своего сотрудника.