С Вано я обменивался парой фраз за день: «привет», «как дела», «универ говно», «пока». С Ромой и Юлей почти не разговаривал. Ребята списывали мое поведение на пострабочий синдром.

– Санек, посмотри на себя! Пришел ты в универ нормальным человеком, работы у тебя не было, общительный был, веселый. А сейчас… – сокрушался Вано.

Каждый день, просиживая задницу за партой, я задавался вопросами. Что я здесь делаю? Зачем мне все это? Менеджмент? Кому это дерьмо вообще нужно? Я не находил ответов. Не знаю, что меня заставляло продолжать ходить в универ. Возможно, иллюзорная надежда увидеть Катю, встретиться с ней взглядами. А что дальше?

Некоторые преподаватели меня шокировали и ускоряли процесс отторжения и отвращения. Они пытались вдолбить нам в головы, что работа – главная составляющая нашей жизни, которая всегда должна стоять на первом месте. «Целеустремленность, амбиции, стремление к лидерству. Этими качествами должен обладать каждый наш студент, ведь вы – наше будущее», – талдычили нам преподы. Частенько они вздыхали и взмахивали руками, сетуя на то, что человек не машина. Их очень печалил тот факт, что люди испытывают эмоции. «Эмоции – главная помеха рабочему процессу. Искоренив эмоции, мы повысим нашу производительность в несколько раз. Вы должны оставлять все свои переживания, неудачи и семейные проблемы дома. Должны входить в двери офиса со светлым и чистым разумом, готовые покорять вершины. Тогда и только тогда ваше время не будет уходить впустую. Научитесь подавлять свои эмоции, забудьте о своих проблемах и чувствах. И всегда помните: время – деньги». И так изо дня в день нам пытались донести эту «великую мудрость», основу современного мира.

Однажды, после очередной порции ереси, раздраженный, я вышел из аудитории и чуть ли не бегом поспешил покинуть универ. На четвертом этаже напротив столовой стояли скамейки. Когда я пробегал мимо, время замедлилось, мое сердце подпрыгнуло, забилось в бешеном ритме, и я резко остановился. Катя сидела, поджав под себя босые ноги, ее кеды стояли на полу под скамейкой. В руках она держала книгу. Сэлинджер «Над пропастью во ржи». Я сразу узнал это произведение по обложке, точно такая же книженция лежала у меня на полке дома.

– Эй, ты чего застыл? Домой идешь? – спросил меня Рома.

Я стоял посреди коридора, вынуждая студентов обходить меня.

– Можем вместе на метро поехать, я сегодня сразу домой. Дела, знаешь ли…

– Ага. Иди, я догоню, – не поворачивая головы, проговорил я.

Опоссум в последнее время после пар тусил вместе с Вано и Юлей, что меня очень даже радовало. Выслушивать его идиотские истории по пути на работу или домой – не очень приятное времяпрепровождение.

Я набрал полные легкие воздуха, выдохнул и подошел к Кате.

– Привет, – выпалил я. – Как тебе книга?

– Привет. – Она оторвала взгляд от страницы и посмотрела мне в глаза. – Слишком печальная для меня.

– Это не делает ее плохой.

Она кивнула.

– Я тебя давно не видел на парах.

– Я не ходила.

– Почему?

– А зачем?

Она удивленно на меня посмотрела, будто я задал какой-то глупый вопрос. А и вправду, зачем? Ведь я спрашиваю себя об этом каждый день. Я пожал плечами. Катя продолжала меня разглядывать, и мне стало как-то не по себе.

– Неинтересно учиться? – прервал я затянувшееся молчание.

– Дерьмо это, а не учеба. – Она захлопнула книжку и встала. – Мне пора.

«Нужно взять телефон, вот мой шанс. Или прямо сейчас позвать ее куда-нибудь».

– Катя, не дашь мне свой номер телефона? Может, схо…

– Нет.

Девушка не дала мне договорить и быстрым шагом пошла прочь. Что я сделал не так? Почему она такая… такая сука?! Я со злостью пнул скамейку, отбил ногу и выругался на весь коридор. Проходившие мимо студенты удивленно на меня посмотрели.