Болван шел по коридору следом за верзилой охранником. Он никак не мог поверить в то, что это место существует: тут было так чисто, светло и пахло дезинфекцией. Божий дар человечеству – кондиционированный воздух. Ему нравился звук, который издавали ботинки охранника, соприкасаясь с полом: «клац! клац!». Позвякивание ключей и инструментов, которыми был увешан его пояс. Все это звучало очень значительно и официально. Болван расправил спину, догнал охранника и зашагал рядом в своей пижаме и шлепанцах.

– Это тюрьма? – спросил он.

Охранник не ответил.

– Просто это очень похоже на тюрьму, – повторил попытку Болван.

Безуспешно.

Охранник был самым огромным человеком, какого Болвану доводилось видеть. Высокий и широкий, как стена. Его лысая голова белым холмиком торчала между массивными плечами. Обильная плоть подрагивала при каждом шаге. Он был похож на гигантского младенца в полицейской униформе.

Болван принялся фантазировать. Охранник сопровождает его на важное совещание. Все члены кабинета уже на местах, решая, начинать войну или нет. Ракеты в стартовых установках готовы к запуску. Судьбы свободного мира замерли в нерешительности.

– Поторопимся, – сказал он. – Нам придется дорого заплатить, если русские ударят первыми.

Охранник, нахмурясь, посмотрел на него. Болван отвечал широкой улыбкой, которая на его лице выглядела печальной гримасой.

– Нет, серьезно, – сказал он. – Это что-то вроде тюрьмы, так ведь?

Охранник вздохнул, но продолжал хранить молчание. Они подошли к двери. Великан отворил ее и насмешливым взмахом руки пригласил Болвана войти.

– Передайте президенту, что я задерживаюсь, – сказал ему Болван.

Посередине ярко освещенной белой комнаты за стальным столом сидел агент Шеклтон. Перед ним был разложен набор из Макдоналдса.

– Присаживайся, Джефф, – проговорил он с набитым ртом. Он ел чизбургер.

Болван занял место напротив.

– Вы достали для меня шляпу? Вы обещали, что достанете.

– Все хорошие вещи достаются…

– …тем, кто умеет ждать. Я жду уже три дня.

– Quid pro quo. Ты ведь знаешь, что…

– …это значит? Нет, не знаю.

– Это значит, что если ты почешешь мне спину, то я почешу твою, – пояснил Шеклтон. – Можешь взять у меня картошки, она еще теплая. И один бургер еще остался, если ты хочешь.

Болван запихал в рот пригоршню жареного картофеля и принялся жевать, испытывая состояние высочайшего блаженства. Пища богов! За всю его жизнь в Доме ему не доводилось пробовать ничего подобного. На его вкусовых бугорках танцевали ангелы. Он запил съеденное глотком кока-колы.

– Я ничего не могу почесать, – сказал он. – Я даже не знаю, почему я здесь.

– Этот твой фокус, когда ты договариваешь за людей то, что они собираются сказать…

– …расскажи мне о нем поподробнее. С радостью, мистер Шеклтон. Это началось около шести месяцев назад. Я целый урок заканчивал фразы за мисс Оливер. Она так удивилась, что даже не ругалась. Все просто загибались от хохота, это было ужасно весело!

– Не сомневаюсь, что это было забавно.

– Видели бы вы! Все просто по полу валялись.

– А что конкретно при этом происходит?

Болван поднял указательный палец, показывая, что сперва ему необходимо дожевать новую пригоршню жареного картофеля. Шеклтон воспользовался паузой, чтобы закурить сигарету и выпустить облако дыма. Болван проглотил еду и снова набрал в грудь воздуха.

– Я как бы вижу то, что люди собираются сказать, оно написано передо мной большими желтыми буквами. Как в «Улице Сезам» – знаете, когда этот парень показывал номер с Большой Птицей, собакой Оскаром и котом Коржиком? Только на самом деле я ничего не читаю. Я вообще плохо умею читать.