Валентина Ивановна начала платить мне зарплату, а еще познакомила меня со своими подругами, коих у нее было невероятное множество, рекламируя мою работу. Так что ко мне стали обращаться старушки со всего района, с просьбами о помощи по дому. В итоге я стала неплохо зарабатывать, сняла кровать в соседнем с Валентиной Ивановной доме, а когда соседка съехала, то и вовсе стала хозяйкой в однокомнатной квартире в столице.

Я прижилась в этом мире, в этом новом для меня обществе и чувствовала себя самостоятельной и самодостаточной личностью. Я никогда не питала иллюзий, что могу стать академиком или киноактрисой, мне этого было и не нужно, вполне хватало того, что я живу в чистоте, всегда сыта и могу позволить себе если не что угодно, то как минимум то, что очень нужно. А еще мною никто не руководил, я вольна была выбирать куда пойти, во что одеться и как говорить с тем или иным человеком, после интерната, где режим и требования к ученикам были словно в тюрьме, эта свобода действий была глотком свежего воздуха. Мне, наконец, хотелось жить и покорять новые горизонты.

Мне старушка стала практически бабушкой, и потому, когда у нее случился сердечный приступ, я все время находилась рядом. Я ждала в больнице новостей, и очень тяжело пережила потерю, когда ее не стало. Впрочем, она оказала мне нереальную услугу, теперь у меня была регистрация в Москве, оформлены все необходимые документы, и работы столько, что я едва успевала с нею справляться.

Буквально через месяц ко мне в дверь позвонили.

– Кто там? – Испуганно спросила я, заведомо зная, что ко мне никто не может прийти.

– Настя, это я Вадим – твой брат.

Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Я не помнила своего брата, но сотрудница интерната рассказала мне историю моей семьи буквально перед выпуском, она, оказывается, когда-то была знакома с моими родителями. Когда же я стала взрослой, я посещала архивы и пыталась разыскать его, но все было тщетно, так как почти все документы были засекречены, а что не засекречено, то полностью потеряно, потому как хаос там царил нереальный.

Распахнув дверь, я долго вглядывалась в черты лица этого молодого мужчины, потом только пригласила его в дом.

– Проходи.

– Спасибо, а я не думал, что мы с тобой так похожи, даже без генетической экспертизы понятно, что мы родственники.

И это была истинная правда, конечно, я – девочка, а он – парень но, все-таки не смотря на это, сходство между нами было максимальным. Мы обнялись и какое-то время стояли молча в коридоре, будто боясь разомкнуть объятия и, что кто-то из нас может исчезнуть.

Та весна была для меня настоящим праздником. Я узнала все о брате и, как мне казалось, все его прежней жизни, здесь стоит отметить, что и по характеру мы очень похожи, так что его взаимоотношения с окружающим миром складывались примерно, так же как и у меня. Но в отличие от меня, по настоянию хорошего педагога, он получил юридическое образование, и после окончания института смог устроиться на хорошую работу, а так же добиться получения собственного жилья.

Вот только жить в маленьком городке Вадиму не хотелось, и когда он узнал, что я обосновалась в Москве – сразу ринулся ко мне.

Нам казалось, что вместе мы можем горы свернуть. Работать на «чужого дядю» нам обоим не нравилось, и тогда мы решили организовать бизнес, ну это вы уже знаете…

Теперь я снова одна, и конечно, уже не ночую на вокзале и в подвалах, однако снова ощущаю себя тем самым запуганным волчонком, которым была в детстве, опять одна и опять без перспектив на будущее.

Как в таких случаях говорят – жизнь продолжается? Возможно, надо продолжать жить, как пока не ясно, но можно начать с простейших действий. Я зашла домой, приняла душ, сварила кофе и включила телевизор, чтобы хоть на что-то отвлечься.