Черт знает что, – думал литсотрудник, нервно затягиваясь омерзительным, зато приемлемым для семейного бюджета “Беломором”. – Пишут все, кому не лень… Ну и читали бы свои творения на именинах у сослуживцев, так ведь нет! Всенародное признание им, понимаешь, подавай!”

Измученный работник умственного труда со злостью раздавил в пепельнице недокуренную папиросу, словно раздавливая мечты своих безвестных корреспондентов о всенародном признании.

Интенсивно помассировав нижнюю часть мочки левого уха, в соответствии с рекомендациями древнекитайской медицины, Колиткин вполне успокоился. В очередной раз убедившись в мудрости древних китайцев и в непреходящей ценности их учения, он выдвинул ящик стола и достал оттуда лист бумаги, на котором рукой дилетанта был нарисован эскиз вечного двигателя второго рода с необходимыми пояснениями.

Колиткин любовно посмотрел на плод нескольких недель мучительных раздумий, затем, решившись, вложил листок вместе с сопроводительным письмом в заранее приготовленный конверт с адресом весьма серьезного научного учреждения.

Заклеив конверт, он с облегчением вздохнул, положил его в стопку писем, готовых к отправке, и мечтательно посмотрел в окно.

Заходит на прошлой неделе в мой кабинет Кусакин. Хитро так улыбается и обещает:

– Сейчас ты упадешь!

– С чего бы это мне падать? – спокойно отвечаю я. – Пять тысяч в спортлото ты не выиграл, Вельветкина с тобой в кафе-мороженое не пошла, и вообще, я, знаешь ли, принципиально никогда не падаю.

– Нет, все-таки упадешь! – весело настаивает Кусакин.

Я равнодушно пожимаю плечами.

Заключаем пари: упаду я или нет.

Кусакин подходит ближе и делает резкое движение ногой. В следующее мгновение стремянка, на которой я стоял, вкручивая лампочку, проектируется на поверхность пола в натуральную величину. А я – нет.

Мой остроумный сослуживец разочарованно смотрит на меня, спокойно висящего под потолком.

Держась одной рукой за люстру, я достаю из кармана носовой платок и спокойно протираю очки.

– Ставь, – говорю, – стремянку на место. Тоже мне Юрий Никулин!

– А вот это уж – дудки! – смеется Кусакин. – Повиси немного. Может быть, все-таки упадешь.

И уходит. А я остаюсь висеть на люстре.

Прибегает дня через три главный бухгалтер.

– Иди, – говорит, – тринадцатую зарплату получать. Из-за тебя ведомость закрыть не можем.

Жалко мне его стало, я и спрыгнул. Спрыгнул, заметьте, а не упал!

А Кусакин теперь нахально утверждает, что пари он выиграл, а не я.

Странный он все-таки человек, этот Кусакин!

Когда заседание, посвященное подведению годовых итогов работы двух городских банно-прачечных комбинатов, подходило к концу, кто-то из присутствующих предложил:

– А что, если нам, товарищи, провести стирку дружбы? Про плавки дружбы слыхали? – пояснил свою мысль товарищ. – А мы чем хуже металлургов?!

Участники заседания одобрительно зашумели. Предложение понравилось.

Сразу же наметили кандидатуру клиента для проведения мероприятия – начальника городского управления коммунального хозяйства товарища Удалова Василия Прохоровича.

Присутствующий здесь же, на собрании, Василий Прохорович из соображений скромности долго отнекивался, однако под натиском превосходящих сил подчиненных в конце концов сдался.

Тут же был составлен план проведения предстоящего мероприятия. Комбинат № 1 должен был обеспечить стирку белья, а комбинат № 2 – глажку. В качестве непосредственных исполнителей выбрали по пять передовиков производства от каждого предприятия.

В назначенный день и час трудящиеся обоих комбинатов собрались в актовом зале комбината № 1. С кратким сообщением о предстоящем мероприятии выступил секретарь парткома управления коммунхоза товарищ Сазанов. От имени участвующих в стирке дружбы выступила гладильщица комбината № 2 Валентина Кривошейкина, которая поблагодарила за оказанное доверие и пообещала, что работа будет выполнена на уровне выше мировых стандартов.