Это единственная фраза, к которой я привыкла. За последние полгода я слышала её, наверное, раз пятьсот, поэтому реакция выходит машинальная:

– Спасибо, – дежурная фраза, потому что сказать больше нечего.

И вновь это неловкое молчание, смотрю на Игоря Юрьевича так, будто сейчас он озвучит мне приговор. Дима украдкой кидает на меня обеспокоенные взгляды, очевидно больше переживая не за то, что скажет его отец, а не рассказал ли он чего лишнего, из-за чего я могла бы расстроиться. И это ещё одна черта, которую кладу всё в ту же копилочку под названием «идеальный парень».

Тем временем отец Димы всё ещё раздумывает, чем может помочь, пока наконец не говорит:

– Хорошо, – поджимает губы, словно что-то прикидывает в уме, а потом резко садится прямо и снимает очки, откладывая их на столик рядом с планшетом, а следом тянется за ежедневником, который лежит чуть поодаль. Пока он листает страницы, я успеваю прочитать гравировку золотыми буквами на обложке «Шевченко И.Ю.»

– Как там у него фамилия, – спрашивает отец Димы, и я спешу поднять взгляд к его ожидающим глазам, чтобы он не подумал, что я что-то пытаюсь подглядеть.

А саму накрывает волной жара, что даже ладони потеют от волнения, я с трудом могу не запинаться:

– Кайманов Эдуард.

Игорь Юрьевич впивается в моё лицо острым взглядом:

– Так вот, в чём было дело, – проговаривает мужчина тихо, а я почти перестаю дышать, совсем не понимая, что это значит.

Но не успеваю ничего спросить, хотя и не уверена, что вообще осмелилась бы.

– Да, папа, это был брат Эвелины, – отвечает Дима отцу, явно говоря обо мне так, словно они продолжают какой-то разговор.

Теперь я смотрю на него, надеясь, что он заметит мой вопиющий от непонимания взгляд и постарается всё объяснить, но он на меня не обращает внимания. Смотрит только на отца, который в свою очередь на меня, которую не покидает ощущение, что меня вновь выставляют на торги, потому что мужчина точно ещё раз оценивает.

– Ну, за такую девушку не стыдно в глаз получить, сын, – наконец, выдаёт приговор мужчина, а мне и вовсе становится плохо.

Он знает про сегодняшнее утро.

Боже мой, знает, а я даже не смогла сложить дважды два.

Дима сын прокурора, и судя по всему, их отношения прямо противоположны отношениям отчима с Егором, а значит меня не должно удивлять, что его папа заметил увечья на лице сына.

А ещё это означает проблемы.

Проблемы, которые он может устроить Егору. А если ещё и покопается в старых делах, то найдет тысячу и одну причину упрятать Егора далеко и надолго.

Боже мой… я что, действительно только что нашла способ избавиться от него навсегда?

14. Глава 13. Лина

Я сама не понимаю, как мои ноги поднимаются на второй этаж. Иду, полностью погруженная в мысли, а когда за мной неожиданно закрывается дверь, впервые возвращаюсь в реальность.

– Ого, – вырывается само собой, когда осознаю, где нахожусь.

Это комната. Настоящая «мальчишеская» комната, судя по всему, принадлежащая Диме, у которого очевидно нет никаких завышенных запросов к интерьеру. Потому что в ней всё максимально просто. Кровать, стол, стул, шкаф и пара тумбочек – и всё в одной тёмно-синей и светло-серой гамме. В ней нет изысков и каких-то определённых запоминающихся деталей. Разве что, вещи на полках над столом и векторный узор в виде городских домов синего цвета на серых обоях, на одной из стен, где висит телевизор. А ещё здесь нет разбросанных вещей. Слишком идеально даже для меня, любящей, чтобы всё стояло на своих местах.

– Это значит хорошее впечатление или плохое? – встаёт передо мной Дима.

Это значит совсем другое, но ведь я не могу признаться, что последние минуты, даже не понимала, куда иду, вышибленная из реальности перебиранием в уме вариантов, что будет с Егором. С отцом Димы-то прощалась на автомате, как и поблагодарила за обещание: посмотреть, что можно придумать, после чего его сын быстро пожелал ему хорошего вечера и вывел меня из библиотеки.