Словами даже не передать, когда последний раз я чувствовала себя настолько счастливой.

Глупость, наверное, а мне едва ли плакать не хочется от понимая, чего я в последнее время была лишена.

– А если серьёзно, – продолжает Дима уже обычным голосом, в котором смеха как ни бывало, что я даже успеваю нахмуриться, – тебе понадобилось столько времени, чтобы ответить, потому что ты была не уверена, нужно оно это всё или нет? Ты скажи, я просто…

– Нет-нет, – спешно перебиваю его, испугавшись, что мой взлёт слишком быстро обратится падением. Мгновенно никну, придумывая, что сказать. Правду совсем не хочется, но и нет никакого желания обманывать парня. Он такой добрый, искренний и открытый, что у меня прочно забирается ощущение, что такая, как я – с миллионом заморочек – совсем ему не нужна. – Отчим вернулся, – начинаю несмело, аккуратно подбирая слова, – устроил семейный ужин, чтобы сообщить некоторые новости.

Говорю, а голос сам подводит меня, стоит только вспомнить, как всё прошло, и Дима мгновенно это подхватывает. Вот только думает совсем о другом.

– Лин, – тянет он с вопросом, – скажи честно, у тебя дома всё хорошо? Брат также достаёт, как и в универе?

У меня даже сердце вздрагивает, словно меня застают врасплох.

– С чего ты взял? – спрашиваю, хмурясь, и только потом понимаю, что проще было бы сразу ответить отрицательно.

Но мне важно знать, неужели, наши отношения с Егором становятся очевидны всем окружающим?

– Тебе не понравится ответ, – говорит он тем тоном голоса, который даже усомнится не даёт, что это так.

– И всё же ты попробуй рассказать.

Молчание. Недолгое, но я успеваю нахмуриться ещё больше.

– Я немного порасспрашивал о тебе, – наконец признаётся парень, а мне в этот момент хочется буквально куда-нибудь спрятаться.

Я не хочу, чтобы кто-то знал, как обстоят дела с Егором.

Вот такая вот нелепость: творит он, а стыдно за него – мне.

– Лина? – зовёт парень, а я только и думаю о том, что пора нажать сброс.

Вот только почему-то не делаю этого.

– Всё не так просто, – выдыхаю я, и снова повисает невероятно едкое молчание.

И тут внезапно:

– Хочешь прогуляться?

У меня аж сердце останавливается.

– Сейчас? – еле выдавливаю, почти пропищав.

А в груди поднимается целый бунт. Замершее сердце вдруг начинает биться с такой скоростью, что мне кажется оно куда-нибудь улетит.

– Ну да, ещё не так поздно, я бы заехал за тобой, если ты скажешь адрес.

И я говорю адрес. С помутнённым рассудком, онемевшими губами, но говорю, даже не осознавая, чем это всё может закончится. А когда кладу трубку и оглядываюсь по сторонам, задаюсь единственным вопросом. Как я отсюда выберусь незамеченной?

11. Глава 10. Егор

Удивление, черт бы его побрал.

Я сломался на том моменте, когда нужно было сыграть удивление. Повозмущаться для пущей убедительности, что ли.

Вот только загвоздка – и опять это всё птичка.

Глаз не могу оторвать от её эмоций. Живых, не наигранных и отражающихся в глазах. В больших и бездонных, которым однажды я продал душу. Птичка смотрит на отца, не моргая, а я вижу только, как каждое его новое слово ранит её всё сильнее и сильнее.

И…. как самый безмозглый идиот, единственное, что хочу – врезать отцу, чтобы он перестал доставлять Лине боль.

Черт.

Ломаюсь, ломаюсь и ещё раз ломаюсь.

Соберись, твою мать, Кайманов, и включи уже мозг!

И всё бы ничего, я почти переключаюсь обратно на отца, чтобы и дальше делать вид, что внимательно его слушаю, но тут птичка вдруг начинает смеяться, очередной раз помогая моему тупому разуму отключиться и зависнуть взглядом на её лице, на острых линиях скул и подбородка, на тонкой шеи, которую она словно для моих глаз выгибает, запрокидывая голову назад.