— А ты меня не узнала, да? Оно и понятно, гостил у вас пару раз и чёрт-те когда. Да и был тогда парнем, а сейчас вон откуда-то седые волосы повылазили, — потрепал он свою и без того взлохмаченную шевелюру.

Пристально разглядываю мужчину, особенно глаза и улыбку, именно они заставляют что-то шевелиться в душе.

— Дядя Боря, — даже для самой себя неожиданно произнесла я его имя, и перед глазами, как ураган пронёсся целый вихрь воспоминаний.

Если коротко, то Бориса можно охарактеризовать так — человек праздник. Он мне то ли троюродный дядя, то ли двоюродный брат, а по какой линии, по отцовской или же материнской, этим вопросом вообще никогда не интересовалась. Что точно знаю – я была от дальнего родственника без ума. Он действительно навещал нас с папой всего два раза, но когда гостил – это было фейерверком радости. Если отец меня раз в неделю где-нибудь развлекал, то с дядей Борей мы за один день могли и в кино сходить, и заглянуть в кафе поесть мороженое, потом на кораблике прокатиться, а ещё посетить парк с аттракционами, а напоследок купить мне куклу.

— Дядя Боря, — теперь уже соскочив со стула, взвизгнула и раскинула широко руки, чтобы обнять своё счастливое воспоминание из детства. — Как же рада тебя видеть? Какими судьбами? А ты и есть папин сюрприз для меня?! — прижимаясь к родственнику, закидывала его вопросами.

— Ну, наверное, да. Я ведь похож на сюрприз. А здесь по делам проездом, послезавтра уже улетаю.

— Всего два дня получается, — отлипая от родственника, разочарованно выдохнула я, но тут же вновь улыбнулась — А я рассчитывала, что отцовский сюрприз будет с накрашенными губами и на каблуках. Думала, он меня со своей дамой решил познакомить.

Дядя Боря, привстав на цыпочки и надув губы, часто и картинно захлопал ресницами. Если бы кто-то другой начал изображать из себя женщину – это, скорее всего, смотрелось по меньшей мере пошло, а в исполнении родственника получилась умора.

— Саша, ну я не могу, смотрю на тебя и вижу молоденькую Дианку. У вас с матерью одно лицо. А помнишь, как ты у меня на коленях прыгать любила? Тряхнём стариной? — с этими словами, дядя Боря плюхнулся в кресло и, потянув меня за руку, усадил к себе на колени.

— Руки убрал! — прогремел даже не человеческий, а звериный рёв, и я не сразу сообразила, кому принадлежит голос, но блаженное неведенье продлилось недолго, до того момента пока Жданов не выдрал меня из рук родственника.

С дядей Борей мы, как пить дать смотрелись двусмысленно, и я не то чтобы поборов панику, а просто отложив её на потом, бросилась объяснять Жданову, что картинка, которую он видел и реальность — две разные вещи.

Какой там, и рта не дал мне раскрыть, отпихнул в сторону, да так грубо, что едва на ногах удержалась, но это полбеды, когда дядя Боря поднялся с кресла, кулак Жданова точным ударом зарядил ему по лицу.

Зажав рот ладонью, с ужасом наблюдала за тем, как родственник сначала осел обратно, а потом, кувыркнувшись через голову, вместе с креслом распластался на полу, при этом дядя Боря в попытке остановить полёт, успел схватить край скатерти и утянул за собой всю сервировку стола.

Думала, что хуже, чем есть, быть просто не может. Как же я ошибалась.

— Саша! — вздрогнула, услышав голос отца.

Что я там хотела получить от сегодняшней встречи? А да, чтобы папа лично убедился, как у нас со Ждановым всё прекрасно и хорошо. И что же он увидел? Нокаутированный родственник из носа, которого хлещет кровь, бормоча что-то нечленораздельное, валяется на полу ресторана, потому как у Вадима Викторовича отключился мозг и сильно зачесался кулак. А перед этим папа наблюдал, как Жданов, про доброту и заботу которого я последние недели буквально пела баллады, сначала схватил меня, что до сих пор предплечья болят, а затем толкнул, чтобы ему бить людей не мешала.