Повернув голову вбок убедилась, что Вадим по-прежнему благополучно отсыпается на соседней подушке. Когда он видит сны, его внешность становится ещё идеальней. Прямо завидую людям, которым дано спать красиво, я-то частенько просыпаюсь с открытым ртом, а порой и с потёкшей слюной. Представляю, как в этот момент выгляжу со стороны. А у Жданова губы пусть и расслаблены, но сомкнуты, выражение лица умиротворённое, дыхание ровное, он такой сейчас безупречный, что даже, кажется, что не спит, а притворяется.

Поймала себя на том, что разглядываю мужчину и улыбаюсь, а ещё и правую руку постоянно одёргиваю, она так и норовит погладить Вадима по отросшей щетине. Не знаю, почему, но меня аж до мурашек пробирает, когда жёсткие волоски колют подушечки пальцев. Только вот Жданова сейчас опасно трогать, он ведь сразу проснётся и начнётся…

Зря я в упор уставилась на Вадима, человек всегда чувствует пристальный взгляд, ресницы мужчины дрогнули, сам он глубоко вздохнул, а на вдохе проснулся окончательно и открыл глаза.

— Саша, а ты когда-нибудь что-то сильно хотела?

Ого, какой странный вопрос.

— Конечно.

— Получила?

Сильнее всего грезила лишь одним, чтобы мама к нам с отцом вернулась, но увы и ах…

— Нет.

— Жалеешь, что не получила? — продолжил Вадим со всех сторон чудной разговор.

— Наверное, жалею, а что?

— Я бы мог эту твою мечту в жизнь воплотить?

— А ты умеешь у людей на спине отращивать крылья?

— Неправда, ты не о крыльях мечтала, — Жданов, вытянув руки, сгрёб меня в охапку и близко к себе подтянул.

— Не о крыльях, но о таком же невыполнимом, — положив подбородок на его горячую и чуть влажную после сна грудь, отозвалась я и решила поменяться с Вадимом ролями, теперь моя очередь вопросы задавать. — А ты чего-то сильно хотел?

— О, да, — пристально на меня посмотрев и обняв ещё крепче, протянул Жданов.

— И как, получил?

— Получил – это когда тебе само что-то в руки приплыло, а я сам взял. Присвоил.

— По головам, значит, прошёлся, — не скрывая осуждения, выдвинула догадку. — И как, совесть не мучает?

— Совесть? — повторил Вадим и на несколько мгновений задумался, словно раньше его этот вопрос не волновал. — Нет, наверное, всё же не мучает. Но есть сомнения и беспокойство, правильные ли методы выбрал для достижения результата и каковы будут последствия, если всплывут мои, скажем так, манипуляции.

— Страшный ты человек, Жданов, — заёрзала в попытке уползти на другую половину кровати, но Вадиму даже особых сил не понадобилось прилагать, чтобы меня остановить. — Ты как преступник, что совершенно не раскаивается в преступлении, а лишь переживает, что его могут поймать. Отпусти, хочу встать.

— Как есть, так и сказал, — Жданов ослабил захват и я, высвободившись, тут же спрыгнула с постели.

— Да лучше бы ты соврал, — зло бросила я, накидывая халат.

— Нет, больше я не намерен тебе лгать, даже ради того, чтобы быть в твоём представлении нормальным человеком.

— То есть больше? — замерла я. — Значит, до этого лгал? В чём?

Странно и непривычно наблюдать на лице Вадима растерянность, но она есть, так понимаю, он расслабился и нечаянно сболтнул лишнего.

Под моим прожигающим и пристальным взглядом Жданов молча поднялся с кровати и направился в ванну.

— Ты мне собираешься отвечать или нет? — когда мужчина уже даже успел распахнуть дверь в душ, возмутилась я, только что ногой не притопнула.

— Саша, люди часто друг другу лгут, по мелочам и не только, я не исключение, и да тебе лгал. Конкретно, когда и в чём не скажу.

— Что значит, не скажешь? Так не пойдёт!

Жданов захлопнул обратно дверь в ванну, приблизился и, положив мне на плечи ладони ласково так, как для неразумного маленького ребёнка, пропел: