— Носорога помнишь? — спрашиваю тихо.

— Да, — он щурится. — Он же в психушке.

— Нет, — я всем телом сжимюсь, пытаясь дрожь утихомирить. — Девчонки нарвались на него и его товарищей… Лёша, пару дней поживи у нас, я тебя очень прошу.

— Поживу, конечно, не беспокойся.

Добрый Лёшка. Меня по плечу погладил, подбадривая.

Хорошо всё-таки, что он существует, нам с девчонками будет спокойнее.

— Это Лина, ты с ней в комнате спать будешь, — я кидаю злой взгляд на соседку. — Она к тебе приставать не будет, и вообще приличная девушка.

— Тоже получила приличная девушка? — вздыхает Лёшка и сторонится. Лену укрыли по лоб простынёй, увезли в больницу.

— Галя, — ноет Лина. — А с Пашенькой и Верой как?

— Привет, Лёш, — здоровается Галя и заталкивает Лину на кухню, закрыв за собой дверь.

Мы с Лёшкой проходим в гостиную. Я выделяю ему кровать Лены, она хотя бы в больнице. Хотелось бы верить, что Параша с Верой найдутся.

Васин моментом осваивается. Достаëт свой ноут и заваливается на мягкие подушки.

— У меня пистолет есть, — украдкой оглядываясь, шепчу я.

— У меня тоже, — спокойно отвечает он, открывает какую-то страницу о диетах и лечебном голодании.

— А я с Мироном встречалась, — решаю признаться я.

— Что говорит? — без интереса спрашивает Васин.

— Так, пообщались. Вроде ничего, нормальный.

— Да, вообще изменился, — соглашается Лёшка, печатает какому-то доктору сообщение. — Видел я его, когда в посёлок ездил. Его Хрен с Горы “удочерил”, как родной в их семье. Так что можно не беспокоиться. Хочешь если, встречайся. Он, правда, всё так же кулаками машет. Мужики тут знакомые про него спрашивали, наехал на какого-то мажора, неосторожный.

— И что? — испуганно интересуюсь я, присаживаясь ближе к кровати.

— Я сказал, что мой зёма, трогать нельзя. Вроде разошлись мирно.

— Молодец, Васин, всегда так делай, — облегчённо вздыхаю я. — Пирожное будешь?

— Это да! — он улыбается, наконец-то взглянув на меня.

Знает, какие вкусняшки я могу делать, угощала из красной коробочки. В белой только на продажу. До них даже дотрагиваться запрещено.

— Сейчас чайник поставлю.

Галя запретила Лине что-либо рассказывать мне. Верка нашлась в какой-то больнице, а Пашка сгинула. Никто искать не будет. Галя жестокая, даже не собирается никому помогать. Хорошая карьеристка из неё выйдет, беспринципная.

 Всё, что она сделала, наняла ещё одну бригаду в свою квартиру. Чтобы через месяц съехать. И я поняла, что остаюсь одна.

Лина кормила Лёшку, я ходила как привидение от своей комнаты до кухни. С Мироном обменивалась сообщениями. Такими лёгкими, что успокаивало. Но встречаться я отказалась.

Во-первых, решила сделать паузу, чтобы не отдаться ему в подворотне. Во-вторых, дома у меня горе, Пашенька пропала, самая тихая, сирота из деревни. Ей, бедняге, только в проститутки, она даже уборщицей работать не смогла: били хозяева.

На следующий день Лёшку куда-то вызвали. Я смотрела, как его увозят на чёрных машинах бритоголовые братки. Это его подпольные бои привели к таким знакомствам.

Если Носорог наблюдал за квартирой, то видел, кто у нас был. Это должно отпугнуть.

Страшно вот так жить и ждать нападения.

Собрала в белые коробки пирожные, в высокую упаковку торт и собралась отнести. Обычно ходила в девять вечера, но в этот раз собралась в шесть.

Наш район дальний. Через два километра у леса располагается элитный посёлок с богатыми дворцами. Там безопасно, а обратно я на такси. А вообще соскучилась по Мирону и подумала, что напишу ему. Он последний день работал, можно погулять. И опять в квартире закрыться.

Это были мои планы, у Мирона на меня — свои.