Склонившись над ложбинкой грудей, Линдсей провел губами по плоти Анаис, заставляя кожу пылать еще сильнее. Запустив руки в его густые вьющиеся волосы, Анаис сжала эти шелковистые пряди пальцами, когда его жадные губы запорхали над ее кожей. Линдсей спускался все ниже, и дыхание Анаис замерло. Закрыв глаза, она позволила так долго сдерживаемому вздоху слететь с уст еле слышным стоном страстного желания – влечения, которое, как она прекрасно знала, было запретным. Ни одна женщина ее сословия не сделала бы ничего подобного без намерения выйти замуж и уж точно не стала бы заниматься этим в конюшне! Только публичная женщина, бесстыдная развратница позволила бы мужчине подобные вольности в таком месте, где их мог застать кто угодно. Но запретный плод был самым сочным из всех, особенно теперь, когда именно Линдсей предлагал отведать этот недозволенный вкус.

Анаис потеряла способность мыслить, лишь чувствовала, как губы Линдсея спускались вниз, следуя за спадавшим платьем. Его пальцы медленно скользнули под пояс нижних юбок Анаис, расстегивая их. Справившись с застежками, Линдсей принялся тянуть юбки по пышным бедрам своей желанной до тех пор, пока они не упали к ее ногам грудой кружев.

Еле дыша, Анаис еще сильнее прижалась спиной к холодным камням стены, когда Линдсей опустился на колени и стал ласкать влажную плоть между ее бедрами. Его ладони по-хозяйски легли на груди Анаис, а губы жадно, будто изголодавшись, двигались по ее влажному холмику, прижимаясь к нему и нетерпеливо лаская.

Как она могла отвергнуть его? Как могла отказать самой себе в греховном удовольствии, особенно когда желала – нет, любила – этого мужчину всю свою жизнь? Это не было ни случайной прихотью, ни мелодрамой, разыгрываемой в жару сексуального безумия, – это была чистая правда. Анаис полюбила Линдсея надолго… ладно, навсегда. Находиться с ним наедине сейчас, здесь, в конюшне его поместья, чувствовать, как его губы ласкают самые потаенные частички ее тела самыми экзотическими способами, – это было неизмеримо больше, чем то, на что она когда-либо смела надеяться! И как же долго, как же мучительно долго ждала она этого момента…

Пульс отчаянно стучал в ее ушах, а горячий рот Линдсея покрывал каждый дюйм ее плоти. Анаис слышала стремительное биение своего пылающего сердца, смешанное с эротичными звуками его языка, омывающего ее кожу. То, как Линдсей доставлял наслаждение, заставило Анаис желать, чтобы любимый жадно поглотил ее, и она поощрила эти смелые атаки сбивающимся хриплым дыханием и тем, как инстинктивно вцепилась в его волосы.

– Я знал, что ты будешь такой отзывчивой на мои ласки, – произнес Линдсей гортанным голосом и погрузил свой палец в самую глубину тела Анаис, заставляя ее лоно еще больше увлажниться. – Боже мой, как ты красива! – судорожно выдохнул он, неожиданно поднявшись и начав внимательно изучать обнаженное тело Анаис, которая беззащитно стояла перед ним.

– Ты ведь знаешь, что это неправда, – промолвила она дрожащими губами, отчаянно желая, чтобы все было иначе.

– Это правда, – настойчиво возразил Линдсей, погладив кончиком пальца ее раздувшийся сосок. – Неужели ты никогда не замечала, что я не могу оторвать от тебя глаз? Неужели никогда не задавалась вопросом, почему мне так нужно быть рядом с тобой? Ты – ангел, Анаис. Ты – мой ангел. И ты прекрасна.

Линдсей смотрел на нее как мужчина, изголодавшийся по плотским утехам, мужчина, находящийся во власти неукротимого влечения. Анаис знала, что он обязательно закончит то, что сам же и начал. Она решила обдумать все позже. Потом, когда Анаис останется одна в своей комнате, она может попробовать понять, почему теперь, после стольких лет дружбы, Линдсей решил превратить их платоническое общение в нечто большее.