Ну и продолжил исповедь о днях давно минувших, но тем не менее до сих пор тревожащих душу. Благо слушательница из Энжель вышла просто великолепная. Сидела тихо-тихо, затаив дыхание, и жадно вслушивалась в мое повествование. Не мешая и не прерывая.

Так мы и ехали. А я все говорил и говорил… Не скрывая в своем рассказе практически ничего и лишь кое-где отделываясь скупыми фразами, чтобы не смущать Энжель слишком уж сильно. Пока не добрался до наших вечерних посиделок с Элис… И впервые с момента начала рассказа о сути произошедших событий был перебит девушкой.

– Она… она предлагала тебе себя, представляясь мной? – запинаясь, с трудом выговорила Энжель.

– Ну, не совсем так, – поправил я сидящую напротив меня с горящим лицом златовласку и снова вздохнул, помрачнев под гнетом накативших воспоминаний. – Все было гораздо хуже, Энж… Все было гораздо хуже. Она играла в любовь.

– Что?! – ахнула едва ли не подскочившая с сиденья девушка и так глазами засверкала…

Я промолчал, не став отвечать на этот негодующий возглас. Тем более что он и не нуждался в ответе. Дождался, когда златовласка чуть успокоится, внимательно посмотрел на нее и, получив поспешное обещание больше не перебивать меня, стал рассказывать о том, что было дальше.

Энжель сдержала свое слово. Практически. Первый свой порыв что-то сказать, возникший в тот момент, когда я поведал о совершенном мной вскоре откровенно бесстыдном лишении Элис невинности, она сдержала. Переборов себя и ограничившись лишь расширившимися глазами и стиснутыми в волнении ручками. А вот второй, охвативший ее при рассказе о заключении помолвки меж мной и Элис, уже нет. Слишком сильно задела златовласку провернутая этой лисицей хитрость с заменой ее имени на истинное имя княжны фон Мягкенбок в даваемой мной клятве. Помолвку-то я изначально желал с леди Энжель ди Самери заключить…

– Ну мерзавка! – ахнула потрясенная до глубины души девушка.

Поймав мой укоризненный взгляд, она смешалась и клятвенно заверила, что больше не вымолвит ни слова до самого конца истории.

Ну да там уже немного и оставалось. Я уложился в полчаса, чтобы досказать остальное. Поведав златовласке и о нашей тайной жизни с Элис со встречами по ночам, и об ее деятельности по перевозке запрещенных артефактов, и о том, к чему это все в итоге привело. Закончив, понятно, историю на трагической гибели Элис…

– Это ей еще повезло! – горячо произнесла гневно блистающая глазами леди по окончании моего рассказа. – Если бы она мне попалась после того, что совершила, то так легко бы не отделалась!

Поймав мой изумленный взгляд, она жутко смутилась.

– Ладно, что было, то прошло, – чуть помолчав, наигранно бодро произнес я, подводя, таким образом, под всем этим черту.

– Да, ты прав, – согласилась ставшая необычно задумчивой златовласка. Повздыхав немного расстроенно, она с какой-то детской обидой произнесла: – А еще моей подругой прикидывалась… – На что я благоразумно промолчал, а девушка, выдержав небольшую паузу, продолжила, сердито сдвинув бровки: – Теперь понятно, почему она такой любопытной была… Выпытывала у меня все-все… Вплоть до того, какое я ношу нижнее белье…

Резко осекшись, Энж вскинула на меня глаза. Я же вперил в нее потрясенный неверящий взгляд.

Так что… Так что она сразу сообразила, что сейчас ляпнула. Учитывая мое близкое знакомство с одеждой Элис, включая и ту, что скрыта под платьем, своими неосторожно сорвавшимися с уст словами Энжель практически прямо объявила мне о том, что носит это откровенное бесстыдство – крохотные трусики по аквитанской моде, не прикрывающие практически ничего. Да и предназначенные, в общем-то, не для того, чтобы что-то скрывать. Скорее наоборот – для того, чтобы выгодно подчеркивать…