– Да ты заходи, заходи в таверну, – спохватившись, сказал я совершенно неправильно истолковавшей мой взгляд златовласке. И предложил, здраво рассудив, что она не меньше меня желает окунуться в бочку с теплой ароматной водой: – Скажи там сразу, чтобы купальню приготовили да накрывали на стол. И пусть ставят побольше, побольше всего…

Внимательно выслушав, Энжель кивнула. Поблагодарив меня преисполненным признательности взором за явное дозволение не раскрывать всем встречным тот отчаянно смущающий ее статус, в котором она теперь пребывает, еще раз одернула прикрывающий белый браслетик левый рукав платья – чтобы уж наверняка, и направилась к большому, округлой формы крыльцу таверны. Я же, взмахом руки придержав возницу, двинулся к нему. С целью поинтересоваться, возможно ли нанять дилижанс для поездки в Римхол.

Однако, даже затеяв разговор с кучером, представившимся Томом, я продолжил искоса приглядывать за златовлаской. Невесть почему категорически не хотелось упускать ее из виду. Словно если это вдруг случится, я больше не увижу Энжель никогда…

«Лучше бы не отпускал ее от себя, – подумалось еще мне вдруг, когда девушка начала подниматься по ступеням. – Вместе бы зашли».

Впрочем, я тут же отмахнулся от собственнических помыслов – а никак иначе и не назвать возникшее побуждение всегда держать красавицу-златовласку при себе и ни на шаг ее не отпускать. И продолжил общаться с кучером, задавая ему наводящие вопросы. Взял себя в руки, значится. Но, несмотря на отсутствие каких-либо препятствий с моей стороны, войти в таверну Энжель так и не смогла… В тот момент, когда она поднялась на крыльцо «Золотого орла», туда же, распахнув дверь, из помещения вышли двое дюжих плечистых парней-вышибал. Шут его знает зачем. Может, свежим воздухом подышать.

Один из них, тот, что с виду помоложе, неожиданно преградил Энжель путь, грубо гаркнув при этом:

– Куда? Стоять! Ты куда прешься? «Золотой орел» – приличное заведение, всяким бродяжкам вход в него заказан!

Растерявшаяся под таким напором девушка остановилась и, подняв голову, удивленно на него уставилась. Вышибала хмыкнул, должным образом оценив ее красоту, и, сбавив тон, снисходительно пояснил:

– Не спорю, ты сама, конечно, ничего так крошка, смазливенькая на мордашку, но в целом видок у тебя в этой рванине не очень. – Быстро переглянувшись со вторым вышибалой и облизнув губы, деловито добавил: – Могу разве что через задний вход на кухню запустить и накормить. Да одежонку поприличней тебе подобрать. – Он подмигнул. – Это, правда, сама понимаешь, не совсем забесплатно… А за кое-какую благодарность с твоей стороны. Ну, ты сама понимаешь какую.

Мало того, детина еще и попытался ухватить попятившуюся девушку за руку.

– Да куда ты, постой! Сговоримся, не обижу!

Больше он не успел произнести ни слова. Всхрюкнул только, переломившись пополам, когда я, одним рывком переместившись от дилижанса на крыльцо таверны, резко пробил ему под дых. Схватившись обеими руками за брюхо, этот урод упал на колени, а затем и вовсе попытался повалиться на бок. Только не смог. Я успел схватить его за ворот и вздернул на ноги. Не из заботы какой-то, конечно, а с целью врезать еще и в рыло. Дважды.

Встряхнув этого горе-вышибалу, как нашкодившего щенка, я злобно прорычал:

– Ты как смеешь, скотина, так разговаривать с благородной леди? Да еще тянуть к ней свои грязные лапы?

Ответить, увы, детина не смог, продолжая пребывать в полной прострации. Встряхнув его еще пару раз и не добившись ничего, кроме безвольного мотания головой и разбрызгивания по сторонам кровавой юшки, я отбросил от себя наглого урода, закатившего глаза. Переведя не предвещающий ничего хорошего взгляд на его приятеля, отчего-то и не подумавшего вступиться за дружка.