Позвонили в поликлинику, которая находилась за углом.

– Номер полюса продиктуйте, – такой же сухой раздраженный голос. – Нету? Тогда в скорую помощь обращайтесь!

Зять долго слушал короткие гудки и не понимал, что происходит. Откуда такое бездушие, черствость и наплевательское отношение к четырехлетнему малышу? Как это возможно и что делать, чтобы защитить ни в чем не виноватого маленького больного человечка? Где клятва Гиппократа, где белые незапятнанные халаты и готовность людей одной из самых благородных профессий к самопожертвованию?

Конечно, дочь имела богатый опыт лечения ребенка. Температуру сбили. Малыш доверчиво устроился у матери на руках. Дочь нежно гладила теплую родную головку, пытаясь своими прикосновениями облегчить страдания сына. Отец ходил в поликлинику, ругался, потом звонил в скорую, потом опять в поликлинику.

К вечеру все-таки дождались врача. Это была женщина в возрасте. По виду – старой советской медицинской школы, по факту – человек, настроенный на получение материальной выгоды от обеспокоенных родителей. Она долго слушала ребенка, расспрашивала чем поили.

– Ну вроде бы все правильно делаете, – женщина, несмотря на поздний вечер, не собиралась уходить.

– Денег ждет, – поняла дочь.

– Спасибо вам большое! Всего доброго! – не церемонился зять.

Судьба прописки была в руках одной интересной дамы лет 40–50. Простой делопроизводитель, по воинскому званию прапорщик, но с повадками королевы. Видимо, за этим гонором просматривался какой-то серьезный армейский покровитель, и женщина вела себя с посетителями иной раз просто по-хамски. Жалобы не помогали, и дети прождали несколько месяцев.

И вот долгожданные заветные листочки, с виду очень простые, но с каким серьезным весом. Появилась надежда на детский сад и работу для дочери. Еще бы, просиди так долго в четырех стенках убитой крохотной комнатки. Одна ванна на десять семей, два унитаза в антисанитарном состоянии. Кухня тоже одна, зато крыс много. Особенно ночью, когда люди затихают и перестают тревожить этих не слишком приятных соседей. Стая крыс на пути к туалету, который посещает свыше двух десятков человек, для четырехлетнего малыша – сложное испытание.

Поэтому все три года жизни в столице Митя ходил по делам на горшок. Так безопасней. И без того проблем хватает. Например, с садиком.

– Мест нет! – заявила заведующая. – У нас детей в группе по сорок человек!

– А что же нам делать? – развел руками зять.

– Через полгодика приходите, может, кто-нибудь ребеночка заберет.

Дочь обошла все близлежайшие детские сады, для того чтобы везде услышать подобную фразу.

Вот так, просто, заканчиваются надежды на жизненные перемены к лучшему. Москва! Это слово словно мощный магнит для большинства жителей огромной страны. А для семьи дочери почему-то не все так гладко. Постоянная нехватка денег, гнетущие стены общежития, и какая-то безысходность.

Был случай, когда у детей остались последние сто рублей. Даже в магазин не сходишь. Работы нет, занять не у кого. А ведь они даже и не думали про родителей. Самостоятельные…, обидного как. Это сейчас ребенок может сидеть на родительской шее бесконечно долго, даже в солидном возрасте. Раньше было по-другому. Зять разозлился, забрал купюру и пошел в игровые автоматы. Ну как такое придумаешь? Тогда повезло, принес четыреста, потом подвернулась работа, словом, протянули как-то.

С работой для мужчины в Москве хорошо, если он мужчина. Найдет! Поживет чуть-чуть, пооботрется, появятся связи и контакты и на хлеб заработает. Правда, в этом случае приходилось работать по ночам, а с утра идти на занятия в Академию. В какой армии мира такое возможно? Только в нашей, непобедимой и легендарной, или в том, что от нее осталось к середине двухтысячных.