– Сказали, что, скорее всего, паническая атака, – с горечью ответил дед. – По врачам тебе надо, мать! Сказали, невролог вроде, да и так обследование полное не мешало, когда последний раз была?

– Да нужно, обследование! С такой жизнью не то…

– Я сказал ему, – перебил муж, – про родителей.

– И как он? – слабым голосом спросила Клавдия Семеновна.

– Плохо! Сначала плакал, сейчас лежит.

Горевал Митя недолго, по крайней мере внешне. Уже к вечеру он занял привычное место в компьютерном кресле…

Несмотря ни на что, Клавдия Семеновна начала новую жизнь. Конечно, пережить горе было непросто, но времени поплакать, погрустить или впасть в депрессию не было, потому что был Митя и все, что с ним связано. Оформить опекунство было несложно. Мальчик ходил в очень престижную кадетскую школу, расположенную на другом конце города. Желающих стать кадетом было много. Считалось, что в школе достаточно неплохое образование и тотальный контроль за детьми. Помимо классного руководителя назначался курсовой офицер, было множество кружков и секций, шефская помощь от воинских частей. Домашние задания выполняли после обеда под руководством учителей.

В эту школу устраивал его зять. Попасть туда обычному ребенку было непросто, нужно сдавать вступительные экзамены, быть здоровым и иметь прекрасные характеристики, но разве это все было у Мити? Нет, но зато отец был военным и, несмотря на двойку по физической подготовке, мальчик в новенькой камуфлированной форме шагнул в волнующую неизвестность.

В очередной раз ребенка ждал новый мир, класс, друзья и другая жизнь с чистого листа. Родители долго объясняли сыну, что можно начать с нуля зарабатывание оценок, авторитета и уважения. Никто не узнает про коррекционный класс и проблемы, которые были раньше, живи и радуйся! Мальчик кивал, поддакивал и рвался в бой, но в новой школе все пошло по-старому.

Проблемы начались с первых дней. Они были стандартны для Мити: гиперактивность, невнимательность, повышенная утомляемость и неприятие коллективом. Если в начале урока мальчик был сосредоточен и активно работал, тянул руку и старался воспринимать информацию, то к середине наступала апатия, а ближе к концу Митя отключался и занимался своими делами. Это могла быть игра канцелярскими принадлежностями, рисование танков и самолетов, задумчивый взгляд в окно или лежание на парте. Часто из-за него попадало всему классу, и на перемене он имел «бледный вид» от общения с разгоряченными сверстниками.

Клавдия Семеновна понимала сложившуюся ситуацию и как могла старалась смягчить давление на мальчика. Для этого она вошла в состав родительского комитета и хваталась за любое поручение классного руководителя. Это занимало уйму времени, потому что только на дорогу до школы на маршрутке уходило не менее часа в один конец, плюс сама работа, участие в мероприятиях, выездах, собраниях. Часто женщина уходила рано и возвращалась поздно, иногда даже позже ребенка, и сразу приступала к выполнению домашних «обязанностей». Приготовить, постирать, погладить, зашить, отработать в огороде, убрать дом…

Внезапно возникшая жизненная круговерть отвлекала Клавдию Семеновну от тяжелых мыслей, связанных с утратой детей. С наступлением вечера она тяжело опускалась на диван, включала телевизор и только тогда понимала, насколько сильно устала. Но это было не все. Дети недоделали ремонт, наверное, не хватило денег или времени.

– Что не сделали они, доделаем мы с дедом! Все для Митеньки, все для внучка, единственного и неповторимого.

Продали свою квартиру. И цена вроде была неплохая, и покупатель подвернулся быстро, но что в наше время деньги? Вода?! Отдали старшим детям их долю, и сумма уменьшилась втрое.