Лёша насильно усадил меня на стул и устроился напротив.

- Давай договоримся. Это в первый и последний раз ты мешаешь мне работать ясно? В следующий вышвырну нахер. Поняла?

- Конечно.

Я чуть раздвинула ноги и положила руки на колени. Поиграть в Шерон Стоун? Устроить представление? Нет, плагиатус, блин. Да и я в трусиках. Слабенько. Непроизвольно он посмотрел на мои бедра и тут же отвёл глаза. Я сбросила туфельку и снова поставила ногу на стул, прямо между его ног. Невинно хлопая ресницами, заглянула ему в глаза. Это действует. На него безотказно.

- Я приготовила ужин…что ты любишь на ужин, Никитин?

Его брови удивлённо поползли вверх.

- Ты умеешь готовить?

Да, милый, испанская кухня, французская, марокканская, японская. Любой каприз за ваши деньги…в этом случае за ваши чувства.

- Я много чего умею…Брат…дядя…друг…папа…я так и не знаю кто ты мне?

Теперь я красноречиво смотрела на его ширинку. Охренеть, ткань брюк начала быстро натягиваться под моим взглядом. Определённо, если он и владеет своими эмоциями, ЭТИМ он точно не владеет. Вот эта часть его тела все же сотрудничает именно со мной.

- Так что у нас на ужин? – чуть хрипловато спросил и откашлялся.

- Сделав ревизию в твоём холодильнике, и с трудом уложившись в ту мелочь которую ты мне оставил, я смогла приготовить суп "Вишисуаз" и "Жюльен".

Он поперхнулся дымом.

- Чего?

- Французская кухня. Кстати, ты всегда на еду реагируешь эрекцией?

Никитин заказал себе порцию виски, игнорируя мой вопрос, а скорей всего, чтобы потянуть время.

- Потанцуй со мной, Никитин

- Нет, я работаю. Но ты можешь потанцевать сама. Никто не запрещает.

- Значит самой можно, а с Женей нет?

Лёша резко поставил бокал на стол.

- Маша…нам нужно серьёзно поговорить.

- Насчёт Жени? – я улыбнулась и теперь нагло поставила босую ногу ему на колено. Он не сбросил, просто посмотрел мне в глаза:

- Насчёт всего.

Я знала, что он мне скажет. Даже знала каким тоном. Я начинаю проигрывать. А проигрывать я не люблю и не умею. Нужно делать резкий разворот в отношениях. Точнее эти отношения должны стать таковыми. Делай свой ход Никитин. А потом я поставлю тебе шах, до следующего хода. Клуб закрылся ровно через час. Мы шли к машине Лёши. Он молчал. Готовился внутренне. Наверняка, вместе с Оленькой придумывали, как от меня избавиться покрасивее. Итак…поехали…

- Черт, - я всхлипнула и упала на одно колено. Никитин тут же оказался рядом и помог подняться.

- Все в порядке?

- Да…нет, я ногу подвернула. Болит. Сильно.

На глазах слезы. Никитин приподнял меня за талию и донёс до машины, усадил на переднее сидение и склонился над моей ногой, ощупывая щиколотку.

- Больно? – спросил он, надавливая на косточку, трогая ступню, пальцы…О боже…Это так возбуждающе.

- Очень, - ответила я, чувствуя острые покалывания внизу живота, искры, пробегающие вдоль позвоночника. Уровень эндорфинов в крови тут же увеличился. Прикосновения его пальцев — это как удары электрошоком, притом по самым чувствительным местам. Вторая рука поддерживала мою ногу под колено.

- Просто ушиб. Ничего серьёзного, - констатировал он и поднял голову все ещё сидя передо мной на корточках. Вдруг его брови сошлись на переносице:

- Нет никакого ушиба, да?

Я, молча, склонила голову на бок и, не отрываясь, смотрела ему в глаза.

- Нет ушиба, Лёша. Я хотела, чтобы ты ко мне прикоснулся.

Он резко выдохнул.

- Маша, завтра я получаю твой паспорт. После этого мы определяем тебя в школу интернат. Я думаю это самое лучшее, что я могу сделать для тебя. Начнёшь новую жизнь. Нормальную. Как у всех. Я буду тебя навещать, обещаю. Ты даже сможешь приезжать ко мне на выходные.