Стальной внимательно меня выслушал и улыбнулся:

– Да ты уже сама почти как детектив. Умеешь добыть и анализировать информацию. Ну, что ж! Проверим – так ли все как ты изучила! Вперед?

Я кивнула:

– Вперед!

И машина резво тронулась с места.

13. 13

ГЛАВА 13

Стальной

Зачем Стальной ей вдруг все так выложил? Вот стоял-стоял и внезапно душу вывернул наизнанку: все швы, все нитки наружу. Смотри, решай, делай выводы…

Спроси его кто об этом – вряд ли ответил бы. Правда рвалась на волю диким хищником, которого люди заперли в клетку. Она просилась, она прогрызала преграды этой неловкой социальной ответственности за то, что лезет в чужую семью и колючего льда благоразумия. Она скреблась внутри злобными кошками… Она слетала с языка прежде, чем удавалось понять – что случилось.

Правда такая забавная штукенция. Когда надо ее сказать – хрен выговоришь. Себя насилуешь, душу рвешь. А она не идет – и все тут. Всеми копытами упирается. А вот когда следовало бы сдержаться – черта с два…

Вот надо сказать любящей жене: ромашке, нежной, ранимой, что муж, на самом деле, ходит налево. Это правильно, это важно – чтобы она больше не питала иллюзий. Чтобы нашла себе нормального мужика! Или объяснить той восторженной девочке, которую родители холили и лелеяли, как тепличный цветок, что ее жених – просто альфонс. И баб у него как собак нерезаных. А язык, зараза, не поворачивается!

А тут… Лучше было бы не нагнетать, не напоминать Агни о своих чувствах… Но слова прямо не удержишь. Только отвлекся – уже наговорил целую кучу. И потом думай – как дальше расхлебывать.

Ехать, когда рядом сидит Фурия, поначалу было довольно волнительно. Стальной ерзал на сидении, поглядывал на спутницу. Обычно за рулем он сосредотачивался на дороге и все проблемы, все беспокойства уходили прочь. Но сегодня все было не так. Ему дико хотелось залезть в голову Агни. Понять – что она там думает и почему не ответила на вопрос: нравится ей как он выглядит или же нет.

Вообще-то, несмотря на то, что женщины на Стального заглядывались, он всегда считал, что внешность для мужика не главное. Он был самостоятельным, зрелым, состоятельным человеком. А это уже немало! Сильным и здоровым! Агни мог крутить хоть над головой, как в танцевальном марафоне. Вот! Вот что главное!

Так почему же его настолько волнует, что она думает о его внешности?

Стальной изо всех сил старался не подавать виду, что так обеспокоен ее реакцией, в результате, то гнал быстрее чем требовалось, то рискованно перестраивался, а то проезжал на последние мгновения желтого.

– Мда… Если вы всегда так водите…

– Не удивительно, что наши машины поцеловались? – угадал направление ее мыслей Стальной. Она усмехнулась.

– Да.

– Нет. Обычно я вожу аккуратно и не отвлекаюсь на мысли о спутнице…

– Так это я виновата?

– Ну если судить прямолинейно – то да. Если же по справедливости… Я сам не могу совладать с эмоциями…

Она прикусила губу и отвернулась к окну.

И зачем, зачем он опять поднял тему? Ведь обещал этого не делать! Да черт его знает! Само как-то вырвалось.

В машине повисла звенящая, напряженная тишина. Такая, как мерзкий, неприятный писк комариков в лесу. Вроде не видишь их, а слышишь – здесь, гады, лезут, жрут и жрут…

Стальной немного проехал и решил сменить тему. По крайней мере, сделать попытку.

– Сейчас заскочим в нашу театральную мастерскую… Загримируемся…

– В смысле? – вскинула она брови и предсказуемо опять повернулась в его сторону.

Мать твою! Почему ему так нужно, чтобы она на него посмотрела?! Заче-ем?!

– Сейчас увидите!

Стальному дико понравилась ее реакция: любопытство, заинтересованность, оживление. Эдакая чисто женская непосредственность. А еще она была необыкновенно хороша в подобные мгновения. Вся такая расслабленная, с чуть приоткрытым ртом, с широко распахнутыми огромными глазищами… На щеках немного румянца, одна бровь едва заметно приподнята.