– Ай, знаешь, я посмотрел. Потаскушка она обыкновенная. Пропал интерес.


– Ну, ты даёшь, вчера был влюблён, а сегодня она, значит, потаскушка? Быстро ты. С чего это?


– Ну сказал же, чего спрашиваешь? Тебе нравиться? Балуйтесь, мне наплевать, – не мог же я сам рассказывать ему, как она меня грязным носком, в лицо!


– Я бы на твоём месте к Светке присмотрелся, мне кажется, она на тебя как на буфет прёт, а ты не замечаешь. И совсем она не плоская. Хорошая девчонка.


Да ладно, что же ты сам на неё не полез, засранец, – подумал я про себя. Сочувствует сволочь. Себе Розу, а мне эту мымру, – ну, и где грузовик? – я хотел сменить тему.


– А с грузовиком, тут интересно, – Димка хитро улыбался, – картошку-то, воруют.

Глава-5 В логове друга

Димка стал приглашать меня в гости, домой к нему. Мы пили чай и болтали об искусстве. Я делал вид, что меня ничего, кроме этого не интересует, что не понимаю, что позвал он меня хвастаться шикарной квартирой родителей. Он ловил мои взгляды, ожидая, что я скажу. Наверное, знает, как я с мамой живу в старом деревянном доме, который остался от маминых родителей, и что мне теперь в училище нужно ехать с пересадкой. А ему вон, сел в троллейбус, 20 минут, и уже в училище.


Вся стена в коридоре Димкиной квартиры, от пола до потолка была заставлена книгами. В основном художественная литература, целые собрания сочинений. Были книжки и на иностранном.


– Кем работает твой отец?


– Он, заместитель министра энергетики. А почему ты спрашиваешь? – Димка делал вид, что не понимает.


– Да вот, вижу книг много. Даже иностранные есть. Думал, он какой-нибудь дипломат. Раз тебе игрушки дорогие, из-за границы привозили.


– Да какой дипломат, какие ещё игрушки? Это мать книги собирает, теперь так модно.


– Ну как же, а пианино.


– А, ты об этом. Я же тебе говорил, это не родители привезли. Другие люди совсем, дальние родственники.


– Ну да, ну да.… А, иностранные книжки, зачем?


– Это не иностранные, это польские. Тоже мать собирала. Она же польскую школу закончила. Вот польские книжки и читает.


– У тебя мать, полька? Вы за границей жили?


– Да не полька она! Мама из Белоруссии. Там, польские школы были. Вот её родители туда и отдали.


– Ты, тоже польский знаешь? – сейчас начнёт хвастаться, подумал я. Вот, мол, я какой….


– Да нет, меня не учили. Я, к языкам тупой. Ничего в голову не идёт.


– Ну, а книжки то эти, те, что по-русски, ты читал, или они так стоят?


– Читал, конечно читал, почти всё читал.


– Всё? Тут же до хрена, – ну вот, я так и знал, не может не хвастаться, – ты читал полное собрание сочинений Куприна? И Тургенева? Да ладно, Мопассана, я ещё поверю….


– Да, и Мопассана, и Золя, и Хемингуэя, и Джека Лондона, и Ремарка, почти всё. Это классные книги, я оторваться не мог, – Димка явно был задет, намёком на то, что он может быть вруном, – почти всё читал, кроме польских книг. Но Сенкевича я читал по-русски. А вот, видишь, написано – Lalka, это по-польски значит Кукла. Был такой польский писатель Болеслав Прус, мама его любит, я не очень.


– Ты же говорил, что польского не знаешь?


– Да всё можно по-русски прочитать.


– Да?… И что же тебе больше всего понравилось?


– Больше всего? Много чего понравилось. А, вот, Сто лет одиночества, Маркеса. Не читал? Только книги этой здесь нет, её приносили, а потом забрали.


– Нет, не читал, не слышал даже, – задавить хочет, интеллектом, подумал я, – Маркес? Итальянец какой-то, что ли?


– Колумбийский писатель. Очень классная книга. Случайно в руки попалась, а я оторваться не мог.


– Не слышал, – наверное, говно какое-нибудь, подумал я себе. Какие там писатели, в Колумбии. Специально узнаю про это, чтобы тебя, на чистую воду вывести.