– Куда отвезти, крошка?

Краем глаза вижу, как Никитин вышел из подъезда, руки в карманах на голове капюшон. Идёт к нам. Нарочито громко отвечаю:

– На край света, сладкий. Отвезёшь?

– Хоть на другую планету. Запрыгивай.

Открыл дверцу. В тот же момент мой вчерашний спаситель силой захлопнул ее и взял меня под локоть. На секунду наши взгляды встретились. Впечатляет. Злой. Глаза уже не серые, а черные.

– Эй, мужик! – парень в кабриолете явно возмутился.

– Потухни и вали отсюда!

Никитин потянул меня к себе, а я и не думала сопротивляться.

– Эй, отпусти девочку.

Тот хотел выскочить из машины, но Никитин посмотрел на него исподлобья.

– Не советую вмешиваться, – прозвучало убедительно, даже для меня. Парень пожал плечами и укатил. Лёша тряхнул меня за плечи, и волосы волной упали мне на глаза. Я улыбалась.

– Ты! Ты что творишь? – рявкнул он, – Ты хоть знаешь, что здесь за район? Тебя мама с папой не учили, не садиться к чужим в машину?

Вот он – момент. А теперь, давим на жалость.

– У меня нет мамы с папой, придурок. Отпусти.

– Так, пошли. Поговорить надо.

Бинго. Он тащил меня обратно, а я упиралась, что есть силы. Упала, разодрала коленку, тогда он перекинул меня через плечо и понёс по ступенькам. Толкнул дверь ногой, запер изнутри. Занёс меня на кухню и усадил прямо на стол. Оперся на руки по обе стороны от меня и смотрел мне прямо в глаза. Я всегда выдерживаю подобные состязания "кто кого пересмотрит", так что и в этот раз он первый отвёл взгляд.

– Давай, Кукла, рассказывай, кто ты? Только честно.

– А за вранье ты отрежешь мне язык?

На секунду его глаза вспыхнули. Потому что когда я это сказала, я провела кончиком языка по нижней губе.

– Нет, я дам тебе по заднице.

Во мне все всколыхнулось, обожгло низ живота. Почему-то представила себе, как его смуглые пальцы ложатся на мой белый зад, и стало трудно дышать.

– Дай, – сказала я, и он судорожно выдохнул. Похоже, хорошее воображение здесь не только у меня.

Никитин молча меня разглядывал, пока я, пользуясь моментом, схватила сигарету из пачки на столе. Молниеносно отобрал, сломал и швырнул на пол.

– Рассказывай, – прозвучало властно. О, у меня для тебя есть история. Несколько, на выбор. Не подкопаешься. Даже с твоими связями.

– Что рассказывать?

– Все.

– С чего начать?

Смотрю ему в глаза, и он снова щурится, сам закурил, затянулся сигаретой очень сильно. Но почему у меня от этого сносит крышу? Ведь ничего особенного. А меня просто потряхивает, когда он курит.

– Начни сначала. Кто? Откуда? По-порядку.

– Ты собирался на пробежку.

– Я передумал. Давай, солнышко. Я слушаю. Внимательно.

Черт. Меня, оказывается, прёт, когда мне приказывают. Ничего подобного раньше за собой не замечала.

– Мама и папа алкоголики. Сдохли лет пять назад. Воспитывалась в интернате. Год назад сбежала. Жила у кого придётся. Работала на Гошу. Все. Ничего интересного.

– Кем работала? – напрягся, ожидая ответа.

– Торговала. Курьер. Не наркота, не ссы.

– Разговаривай нормально.

Ладно. Нормально, так нормально. Я подстраиваюсь под тебя, милый, как ты, так и я. Тем более, мои ровесники тоже так разговаривают.

– Если ты имеешь в виду проституцию – нет, не было. А в стриптизе танцевала. До недавнего времени.

Он стукнул кулаком по столу.

– И куда мир катится? А школа?

Милый, какая школа? У меня с четырнадцати частные уроки в спец заведении.

– Нет школы. Год, как нет.

– Живёшь где?

– Квартиру снимала. Как Гоше задолжала, меня выперли. Теперь нигде не живу.

Он молчал. Долго.

– Паспорт есть?

– Нет. Меня вообще, вроде как, нет.

Он думает, напряжённо. Курит одну за одной.

– Значит так, Кукла. Остаёшься пока здесь. Живёшь по моим правилам.